– Ту, где ты гремишь цепью в банке, – ответил Ник. – Ритм щелчков – на счет «пять».
– Считай про себя, – сказал Норт, поворачиваясь ко мне. – Один, два, три, четыре, щелк.
Я кивнула и почему-то заволновалась, что могу сбиться с ритма и испортить им запись.
Парни снова забренчали на своих инструментах. Норт взял с надгробия ржавую цепь и банку, что поменьше, после чего расположился на полу, возле ноутбука.
– Играем «No Vacancy», – объявил Норт, и все закивали. – Один, два, три…
Они начали играть. Музыка так захватила меня, что я почти забыла щелкнуть. К счастью, Норт вовремя поймал мой взгляд и напомнил. Сам он занимался тем, что извлекал цепь из банки и тут же опускал снова. Для лучшей сосредоточенности я закрыла глаза и сразу растворилась в музыке. Я щелкала инстинктивно – мне даже не требовалось считать.
«Кардамонс кауч» сыграли три песни, и в двух я щелкала. Норт то гремел монетами в банках, то ударял цепью по мрамору, и эти нехитрые штучки становились музыкальными инструментами. Они вливались в общую музыку. Меня зацепила последняя песня. Там не было щелчков. Чуть прикрыв глаза, я наблюдала за Нортом. Эта музыка была лучше всех песен моего плейлиста. Даже странно, почему до сих пор ни один продюсер не заметил этих талантливых ребят.
– Ну, вот и все, – сообщил Норт, и мне стало грустно.
Не хотелось, чтобы музыка кончалась так быстро.
Ребята торопливо убрали инструменты, так же торопливо попрощались и исчезли. Мы с Нортом снова остались вдвоем.
– Значит, ты у них звукооператор? – спросила я, смотря, как Норт запихивает ноутбук в передний карман рюкзака.
– Можно сказать и так. Раньше они записывались в одной бостонской студии. Но за это с них брали денежки, а конечный результат был ничуть не лучше, чем здесь. Тогда я купил кое-какой софт для работы со звуком, несколько микрофонов и начал записывать их сам.
– А мне казалось, что ты… антитехнологический человек.
– Антитехнологический? – расхохотался он. – Едва ли. Я – антиунисмартный человек. Я не желаю менять свою независимость на прямоугольник размером два на четыре дюйма.
– Ты что, вообще не пользуешься унисмартом?
– Унисмартом? – переспросил Норт и тут же покачал головой. – Такой штучкой, как «Джемини», невозможно пользоваться, не влезая в интерфейс.
– Стало быть, ты настроен антиджеминистски, потому что…
– Потому что я знаю, как эта штучка работает, – ответил Норт и выключил фонарь.
Дождь прекратился, но солнце не показывалось. Мне вновь стало тревожно. Я вскочила на ноги, готовая бежать из этого склепа.
