В связи с представлением группы как связки возникает очень тонкий момент, прояснение которого помогает избежать той ошибки, которую допускало множество критиков Лэйнга. Дело в том, что работа «Здоровье, безумие и семья» вызвала негативную реакцию общественности. Энтони Клэр писал:
Конечно, его интенсивная глазговская риторика перешла пределы дозволенного, и множество родственников психически больных, пытающихся справиться с этой проблемой, все еще не могут простить ему утверждений, что они ответственны за сами предпосылки того, с чем они пытались совладать…[189]
Ко времени выхода книги, т. е. к середине 1960-х гг., в Великобритании исследование семей шизофреников было весьма новым, весьма революционным и весьма и весьма спорным. Фактически этим исследованием Лэйнг и Эстерсон бросали вызов биологической психиатрии. В 1962 г. во время своего посещения Америки Лэйнг обнаружил там целых пять центров, проводящих подобные изыскания. На его родине тогда не было ни одного.
Одним из таких центров была школа Грегори Бейтсона «Palo Alto». Теория и практика этого центра оказались для Лэйнга наиболее продуктивными. Он заимствовал у Бейтсона теорию двойного послания, а также характерное для американской традиции исследования семей шизофреников представление о последних как о жертвах. Однако, как отмечает Питер Седжвик, работа Лэйнга в самом своем замысле отличалась от исследований его американских коллег, в частности Бейтсона[190]. Дело в том, что американские исследователи понимали шизофрению как когнитивное или поведенческое расстройство и разрабатывали пути медицинского или психотерапевтического лечения. То, что такое расстройство является следствием патологического процесса, и то, что его необходимо лечить, никогда не ставилось под сомнение. У Лэйнга же все было немного иначе. Он определил шизофрению и психическое заболевание не как когнитивное или поведенческое, а как коммуникативное нарушение-нарушение системы коммуникации, а не ее отдельного элемента. И понятие расстройства, и адресат лечения при этом становились неясными. Более того, стала возможной критика психиатрии как социальной институции и общества в целом. Такая критика в американских исследованиях семьи не предпринималась.
Однако, исследуя семью как связку, Лэйнг – и в статье 1962 г., и в своей совместной с Эстерсоном книге – предостерегает от отождествления социальной группы и семьи с организмом. Для него подобные биологические, физиологические аналогии неприемлемы. Понимание семьи как организма приводит к допущению, что, как организм, семья имеет свою физиологию и патологию. И действительно, самыми частыми обвинениями, бросаемыми Лэйнгу в этот период, были обвинения в том, что он переложил ответственность за возникновение психического заболевания на семью. В рамках его собственных воззрений такая трактовка невозможна, поскольку семья не является организмом и поэтому не может заболеть. Трактовка семьи как организма предполагала бы понимание ее как закрытой целостности, как тотальности, что противоречит ее пониманию Лэйнгом (вслед за Сартром) как множественной тотализации. Лэйнг обозначает один очень важный момент: только процесс может быть патологическим, и только практика может быть понятной. И, поскольку в своих исследованиях он пытается перейти от процесса к практикам, о патологии речи быть не может.
