Верэ осталась неподвижной, Зуров стоял, прислонясь к стене, с опущенной головой и мрачным выражением в глазах, — им овладел невольный стыд.
Коррез встал и закрыл рояль.
— Я пришел с тем, чтобы петь — и пел; теперь вы мне позволите вас оставить, так как завтра на рассвете я уезжаю в Париж.
Многие пытались удержать его, но он остался непреклонным.
Верэ подала ему руку, когда он выходил из комнаты.
— Благодарю вас, — промолвила она очень тихо.
Гости тотчас же разъехались, всеми овладело какое-то неприятное ощущение.
Зуров неровными шагами заходил по комнате.
— Вы пригласили его сюда, чтобы оскорбить меня? — спросил он, неожиданно останавливаясь перед женой.
Она взглянула ему прямо в лицо.
— Нет. В этом стихотворении не было бы никакого оскорбление, если б совесть ваша не заставила вас отыскивать его.
На следующий день муж потребовал, чтобы Верэ ехала с ним кататься. Она отказалась. Он пришел в бешенство; упреки градом посыпались на ее гордую голову.
— Что вы такое были? — кричал он, не помня себя. — Разве и не купил вас? Чем вы лучше этой женщины, носящей мои соболя? Разве только тем, что я за вас заплатил дороже. Неужели вы никогда не подумаете об этом?
— День и ночь думала, с тех пор, как стала вашей женой. Но вы знаете очень хорошо, что я вышла не ради вашего состояние, вашего положение, вообще не из эгоистических целей.
— Нет? так из-за чего же?
— Чтобы спасти мою мать — вам это известно.
— Чего она вам наговорила? — пробормотал он, изменяясь в лице, и выпуская ее руки, которые крепко сжимал в своих.
— Она мне сказала, что она у вас в долгу, что не в состоянии заплатить вам, что у вас есть ее письма в кому-то, что она в вашей власти, что вы грозили ей, в случае если я не… но вы все это знаете лучше меня. Мне казалось, что мой долг — пожертвовать собою, теперь я бы этого не сделала, но тогда я была ребенок, и она умоляла меня именем отца….
Она остановилась, заслышав страшный смех мужа.
— Вот лгунья-то? — бормотал он. — Какова миленькая, пустоголовая, на вид безвредная лэди Долли!
— Разве это неправда? — спросила Верэ.
— Что такое — неправда?
— Что она была в вашей власти.
Он избегал встретиться с нею глазами.
— Да, нет… У нее было много моих денег, но не в том дело; она — она заплатила мне! Не было никакого основание пугать и принуждать вас.
— Значит, мать обманула меня.
— Да, обманула, — коротко ответил он.
Его темные брови нахмурились. Лицо горело.
— Теперь не в чему толковать об этом, — поздно. Мне очень жаль, вас ввели в обман. Вчерашний проклятый певец прав; вы — золотой кубок, а я предпочитаю ему свиное корыто.
