— Умно, гениально задуманное дело, — закричали офицеры. — Виват, пан Жвирждовский!
— Ваше имя не умрет в потомстве, пан воевода, — прибавил кто-то.
Пржшедиловский молчал, потому что на такую заносчивую, шарлатанскую речь нечего было возражать.
— Выгоднее было бы спуститься по Днепру в Киев, — сказал пан Суздилович, шевеля усиками, — и там подписать приговор России.
— Нет, нет, — закричали некоторые из заговорщиков.
— Позвольте объяснить, — просил Суздилович, задыхаясь.
— Нет, нет, — кричали еще громче несогласные с его мнением.
— Позвольте.
— Не позволяем.
Шум возрастал, так что пан в колтуне, продремавший большую часть заседания, проснулся и со страхом озирался.
— На голоса, паны, — сказал Стабровский.
Согласились.
Голоса все были в стороне воеводы.
— Остается нам узнать от вас, панове, — спросил Жвирждовский, — какие обязательства вы на себя принимаете?
— Я не могу отлучиться от своей должности, ни от особы, которая так щедро доставляет мне средства поддерживать польское дело, — сказал опекун богатой вдовушки.
— Добрже, пан.
— Я также собираю здесь офяры и обязан доставлять вам их лично, как мы условились, — отозвался другой.
— Согласен.
— Я учитель, — сказал третий, — и мое дело обрабатывать здешнее юношество.
— И то очень, очень полезно для нас.
— Вы, пан? — громко спросил воевода помещика в колтуне, опять задремавшего.
Тот протер себе глаза и отвечал:
— Я уж вам сказал, что снаряжаю сто повстанцев, одеваю и содержу на свой счет.
— Прекрасно!
Офицеры вызвались явиться по первому призыву в отряд Владислава Стабровского, которому, как военные могли быть полезны в организации повстанцев.
Студенты объявили то же.
Одобрено.
— Я жертвую на первый раз пять тысяч... — успел только произнести пузатенький господин.
— Рублей серебром, — подхватил один из студентов.
— Злотых, — сердито договорил Суздилович. — Если бы вы не перебили меня, я сказал бы рублей.
— Вы богаты, пан, — заметил Жвирждовский, — могли бы больше.,.
— Обязываюсь вносить ежегодно столько же в кассу жонда, пока продолжится война.
— Пан надеется на троянскую войну, — заметил студент.
И все засмеялись.
Задетый этим смехом за живое, Суздилович самоотверженно объявил, что он обязывается сверх того проливать кровь свою за отчизну в отряде Владислава Стабровского.
— В некотором роде, — прибавил Пржшедиловский, хорошо знакомый с русской литературой.
— Я буду работать этим кинжалом в отряде пана Владислава, если он пожертвует его мне, — зыкнул Волк, — и не положу охулки на руку.
