Алан же кивнул удовлетворенный его ответом и продолжил:
-Что ж, тогда настало, наконец, время вернуть тебе твое законное наследство. Однако... - Великий Единорог сделал паузу - Существует одна древняя традиция, на основании которой меч отца переходит к его сыну, как наследие и благословение. А так же это дар, свидетельствующий о том, что юноша более не ребенок, а муж, стоящий на пороге взрослой жизни. В данном случае и я не стану отступать от этой традиции. Хотя в свете сложившихся обстоятельств я считаю возможным несколько отступить от приложенных правил. Ведь по традиции сын должен принять этот дар из рук своего отца. А если же это по каким-то причинам сделать было невозможно, то юноша должен был забрать меч отца из его усыпальницы. Вот только в данной ситуации у нас нет ни времени, ни возможности провести этот обряд согласно традиции, именно поэтому я сам передам этот меч в твои руки...
И Покровитель, в облике эльфа, поднявшись на ноги, вплотную подошел к Джулиану. Протянув ему руки ладонями вверх, Алан торжественно вручил ему перекованный меч. И тот, колеблясь лишь одно краткое мгновение, повиновался воле Алана. Руки его сомкнулись на рукояти меча.
-Имя мечу этому Эвандиэль или Вечно Сверкающий - произнес Алан - Прими же сей клинок! И носи его с великой честью и гордостью, а поднимай лишь на защиту народа своего!
Серебряная рукоять меча имела форму капли с усеченными краями и была украшена вставленным гладко отполированным плоским алмазом. Внутри, в самой глубине, играющего красками камня сверкал молочно-белый единорог с розой в зубах. Серебряный с филигранью эфес сверкал в свете ламп. Вытянутую гарду покрывала резьба в виде рунической письменности эльфов. Лезвие было гладкое и плоское, по бокам острое и слегка утолщенное посередине, оно сужалось книзу, завершаясь острым концом, и имело приглушенно серый цвет. По краям матово-серого лезвия тянулись узкие полоски v-образной формы с причудливо переплетающимися побегами маленьких серебристых цветов. В довершение всего к мечу прилагалась кожаная перевязь с серой пряжкой.
Меч удобно лег в его ладонь, словно для него и был создан. Балансировка меча была поистине изумительной, будто меч являлся естественным продолжением его руки. Джулиан изучал каждый его миллиметр с затаившимся в душе восхищением и даже каким-то мальчишечьим, детским, азартом. Это было оружие одновременно грозное, созданное для яростных схваток и столь же способное восхитить поразительной красотой.
