-Что происходит с тобой в течение этих нескольких дней? – не стала и дальше медлить с вопросом Киара.
-Ничего – пожал плечами Джулиан – Со мной все в порядке.
-А вот я в этом не уверена. Джулиан, расскажи мне что случилось. Я не раз уже замечала, что в течение этих нескольких дней, как только гаснет свет, ты тут же уходишь в лес. И, между прочим, Элея тоже.… Это как-то связанно с ней?
-Ну… в общем… - замялся он, отводя глаза – Да…
Глаза Киары потемнели. Похоже, что ее догадки подтверждались в полной мере.
-Только не говори, что ты в нее… влюблен…?
-А я и не говорю – слишком поспешно ответил Джулиан.
Эльфийка печально вздохнула.
-Значит это так. Ты высоко метишь. Она прекраснейшая из девушек. Но ты не сможешь взять ее в жены, потому что Эдвин ни за что на целом свете не даст тебе на это свое согласие. А брак без родительского благословения… - и она покачала головой.
-Если такое случится – то я уйду отсюда куда-нибудь в леса! – воскликнул он.
-Не спеши с решениями – мягко коснулась его плеча мать – Ты не сможешь в одиночку выжить за пределами Дейнора. Там тебя поджидает только смерть. Поверь мне, спасения там не найдешь…
-Что ж, тогда я надеюсь, что долго мучиться мне не придется! – горячо воскликнул он, вскакивая на ноги.
-Джулиан…! – крикнула ему вслед Киара.
-Нет, мама… - покачал он головой, прерывая ее – неизвестные долг и обязанности перед арийцами меня не удержат. Только не в этот раз!
И он поспешно вышел из комнаты. Ведь Джулиан уже в полной мере осознал всю силу своего влечения к этой прекрасной эльфийке, что за несколько дней сумела завладеть не только его мыслями, но сердцем. Только с ней он чувствовал себя так, как и должен чувствовать человек, обретший не хватающую часть себя. Они словно два полюса одной планеты. Одна душа на двоих. Каждый из них по отдельности, был словно однокрылый ангел, и только вместе, обретая крылья, они могли быть по-настоящему счастливы, действительно становились самими собой.
Он расположился на одной из ступенек, вырубленных в скале и поднимающихся вверх, к темному небу. Его одежду и волосы трепал прохладный осенний ветер наполненный сыростью. И почему-то едва стоило ему, ветру, коснуться его лица, как вся злость куда-то исчезла, будто и не было этой внезапной вспышки негодования и возмущения перед собственной судьбой, перед чьими-то правилами. Он устроился удобнее, чтобы побыть наедине с самим собой и, наблюдая за движением перистых облаков на темном усыпанном звездами небе, отречься от собственных невеселых мыслей, вновь напомнивших о себе благодаря их разговору с матерью.
