- Это у тебя... столько-о... - Кажется, у Мики, присевшего у костра, перехватило дыхание при виде того, что появилось на свет из её сумки. И, кажется, чисто на всякий случай он переполз с корточек поближе к сумке.
- А ты хлеб ешь? - спросила Лена и протянула ему кусок батона. Вечерний привоз. И батон до сих пор свежий, только-только с завода: пропечённая корочка твёрдая, что так вкусно хрустит и ломается на зубах, а внутри - мякоть, которую сожми - и она слипнется, такая свежая! А уж запах! Этот крепкий хлебный запах заставил Мику сглотнуть так, что он опомнился.
В протянутые ему полбатона он вцепился обеими руками. Но, даже вгрызшись, ел аккуратно, подставляя под крошки ладонь. И Лена спокойно сняла с бутылки крышечку и протянула ему кефир: уж этот-то голодный точно не прольёт ни капли.
Пока он ел, не обращая внимания ни на что, она осторожно и быстро потрогала ладонью пол в его убежище. Холодно, хотя бетон не чистый, а с нанесённой землёй. Что ж... Она сняла куртку, постелила и заставила мальчишку пересесть с пола на тёплое. И только тогда отщипнула от батона себе кусочек. Много она есть не собиралась. Не хочется пока. Видимо, адреналин ещё не улёгся.
Спустя минуту она улыбнулась: пригревшись, Мика подтянул на куртку и ноги. Рядом с костром была светло, и Лена наконец рассмотрела мальчишку. Наверное, светловолос. Но гря-язный!.. Отросшие волосы от грязи прямо-таки задубели: когда Мика поворачивается, они даже не шевелятся. Лена почувствовала, как вздрогнули её пальцы: отмыть бы ребёнка... Тощий - понятное дело. Глаза небольшие, зато под тёмными бровями. Как там у Лермонтова про Печорина - порода? Ну, когда сам светловолосый, а брови тёмные? Рот - большой. Как раз, чтобы запихать в него последний кусище и давиться им с выражением блаженства на лице. Носишко прямой, а главное - порезов на лице так и не видно. Неужели её кровь помогла? И нет ни одного признака, что мальчишка - вампир. Или этих признаков и не должно быть? Да и откуда Лене знать про это? Ну, какие признаки должны быть у вампиров...
Когда мальчишка наелся, она начала осторожно допрашивать его:
- Почему мы не остались в том доме? Это из-за Ночного Убийцы, да?
- Ты правда не знаешь? - спросил он, очевидно сонный от сытости.
А она обрадовалась этой его сонливости. Ребёнок же. Если она даже и задаст лишний вопрос - вдруг он завтра не вспомнит?
- Мика, я жила очень далеко отсюда. И долго путешествовала. Здешних порядков и жизни не знаю. Поэтому и спрашиваю.
