Дмитрий Матвеевич. Культ здоровья, согласен, хорошо. Здоровые люди чаще улыбаются. Между тем в наличии у нас – явный дефицит улыбок, вроде бы нет в них необходимости, железной целесообразности. Главное противоречие – целесообразность не делает обязательной улыбку, а без здорового тела она редка. Хочу улыбку.
Валерий Семенович. Да что нам улыбка! Надо дело свое делать лучше. Профессионализм нужен, не улыбка. Платите мне хорошо, и я вам знаете как улыбаться буду!
Лариса Борисовна. И удобства мне личные нужны для улыбки…
Валерий Семенович. Сейчас вон тот юноша включит свой маг с поп-музыкой, и все вы сразу заулыбаетесь.
Лариса Борисовна. Уж конечно. Так громко, что я вообще ничего не воспринимаю.
Валерий Семенович. Он тебе музыку дает. Образовывайся, старуха. А ты от культуры, как лошадь от волка, шарахаешься.
Дмитрий Матвеевич. Музыку! А если я ему свою музыку заведу, что он мне ответит?
Валерий Семенович. Ничего. Пожмет плечами и скажет, что это, может, и хорошо, но давно отжило. «Нам песня строить и жить помогает». А стало быть, музыка должна быть громкой, ритмичной, зовущей двигаться, делать все вместе со всеми, подчиняться ей.
Дмитрий Матвеевич. Разумеется, пусть лучше слушают зовущую и подчиняющую музыку, чем склоняются над бутылкой. И гитара инструментом стала не звучащим, а разящим. Но только не называйте это музыкой. Это что-то другое. Искусство должно вызывать мысль, а не движение. В конце концов, это аналог спорта. Пусть без соревновательства пока, но спорт. И спорт заводит, и зовет, и объединяет. Все это есть в поп-музыке, она может даже оказаться наиболее нужным и функциональным видом спорта, непосредственно помогая в работе. Под эту музыку можно рубить дрова, убирать постель, строить, чертить, работать на станках, даже оперировать…
Лариса Борисовна. Ну уж, оперировать. Но все же лучше, чем бутылка. Тут я согласна.
Валерий Семенович. Небось, сын волнует и магом и бутылкой?
Лариса Борисовна. Волнует. Пока особых разногласий нет, но не всегда я его понимаю. А он меня.
Валерий Семенович. Он тебя уже понять не может, ты его еще не хочешь. А может, наоборот: он еще.
Лариса Борисовна. Смешно тебе. Существует, наверное, эта пресловутая разница поколений…
Дмитрий Матвеевич. Именно. Пресловутая! Разница поколений! Ничего не меняется. Психологически люди не меняются уже тысячелетия. Читают Тацита, Светония, скажем, и кудахчут все при этом: ах, никакой разницы, ах, ничего не меняется, ах, из века в век у людей одни и те же проблемы! Правильно. Но те же люди говорят: нынче молодежь совсем иная, не понимаем мы нынешнее поколение. Тех, что жили две тысячи лет назад, понимают, нынешних нет. И воспитание тоже в принципе не изменилось. Его идеалы и критерии, вопросы и психологический подход остались прежними. Ксенофонт – больше двух тысяч лет назад, Честерфилд – на сломе феодальных времен. Одинаково! Отодвиньтесь чуть дальше и поймите поколение. Бабушки и дедушки всегда лучше понимают внуков. Проблема отцов и детей есть, проблем между дедами и внуками уже меньше.
