Лариса уснула.
Разбудил ее помощник Валерия, юный таксист Кирилл, пришедший с каким-то дородным мужчиной.
– Нарциссовна…
– Борисовна.
– Валерий сказал, что вам нужен этот товарищ из четвертой сотни.
– Мне? Зачем?
– Доктор, начальник сказал, что вам типография нужна срочно.
– А! Да, да. Очень нужна.
– Я директор типографии. Маленькой, правда, но авторефераты мы делаем часто.
– И быстро?
– Быстро не быстро, но за неделю сделаем, а то и раньше.
– Ох, спасибо! Простите, как вас зовут?
– Павел Дмитриевич.
– Павел Дмитриевич, и когда это можно будет?
– Приезжайте завтра с утра.
– Завтра с утра! О чем вы говорите?
Павел Дмитриевич как-то странно улыбался, и Лариса решила, что он нарочно ей это предлагает, чтоб очередь перед ним уменьшилась хоть на одного человека.
– Ко мне оппонент приехал из Ленинграда. Никак не смогу.
– Ну, после воскресенья. Я вам свой адрес оставлю и телефон.
Лариса разозлилась на себя, огорчилась, замолкла: «Надо все же жить с презумпцией – все люди хорошие, все хотят добра. А у меня как до дела, так вылезает кувшинное рыло. Ведь вполне благожелательный дядечка. С чего же я так взъелась на него? Что случилось со мной? Или я всегда такая?»
– Ладно, доктор, насчет реферата мы договоримся. У меня к вам будет встречная просьба, чисто медицинская.
– Всегда к вашим услугам.
– У жены моей вены расширены на ногах. Говорят, оперировать надо, а мы сомневаемся. Не посмотрите ли? Посоветуемся.
– Бога ради! Конечно. Хоть советовать, хоть оперировать.
– Ну, значит, договорились по всем фронтам. Я к себе побегу.
Таксист остался в машине.
– Кирилл, кофе хочешь?
– Да, пожалуй. Выпью, пожалуй. Спасибо.
Лариса налила ему из термоса кофе, дала какие-то бутерброды, прикрыла глаза и вновь задумалась: «Хорошо бы раздеться – и в постель. Вытянуться, натянуть одеяло до зубов. Вытянуться, сложить руки на груди и заснуть. Раньше я всегда спала на боку, клубочком свернувшись, а теперь – всегда вытянувшись на спине. Возрастные изменения, наверное. Свернуться на боку – это еще возвратное стремление к прошлому положению человеческого плода. С годами человек привыкает, отдыхая, лежать на спине, как бы приноравливается к своему будущему, он уже тянется к будущему, к неизвестному – известному лишь по положению на смертном одре».
Лариса открыла глаза. Кирилл держал в руках пустую чашку и задумчиво смотрел сквозь стекло. О чем-то надо было говорить.
– Это у вас первая машина будет, Кирилл?
– Конечно. Откуда ей быть не первой?
