Собственно, о том, что это интервью, а не дискуссия, пока знал лишь журналист. Станислав же просто разговаривал с подвернувшимся собеседником – и все.
Они сидели в машине и вели треп, посасывая пиво из бутылок.
– Люблю это пойло, – сказал Станислав, оторвавшись от горлышка. – И правильно сказано, что надо развивать эту отрасль малоалкогольных напитков. Когда человек жаждет, все силы у него уходят на поиски источника. На борьбу с жаждой.
– Борьба – уже дело, уже прогресс.
– Вы правы. – Станислав ответил ему задумчивым взглядом ученого-теоретика. – Но борьба за источник отнимает много времени, не остается свободного на поиск, на культуру. Нет времени почитать, подумать. Тогда – регресс, застой. А постоянная жажда создает элементарную психологию, для которой самое обычное проявление – злость.
– От такой элементарной нехватки?
– Элементарное рождает элементарное.
– Юмор!
– Что вы! У меня нет чувства юмора.
– Чему же вы радуетесь?
Станислав Романович опять задумался и опять, наверное, как ученый-теоретик стал прикидывать количество и качество элементарного в собеседнике.
– Человек, у которого отсутствует чувство юмора, лжет с большим трудом, чем юмором одаренный. Человек без юмора слишком серьезно относится к словам.
– Сложно что-то. Не пойму.
– Отнюдь! Элементарно.
– Элементарно! Мы, по-моему, слишком часто употребляем это слово.
– В вас говорит редактор. И хорошо: вы всюду на работе, всегда на посту, настоящий профессионал.
– Спасибо. Вы иронизируете?
– Упаси Господь. Я не люблю и иронию. Она не помогает, она все скрывает.
– Может, вы что-то хотите скрыть?
– Может. Я скрываю свои научные идеи от…
– А ненаучные идеи свои вы тоже скрываете? Станислав долго молчал, переливая пиво из бутылки в рот, потом просветленно посмотрел на молодого человека.
– Никогда.
– Тогда вот, без юмора, скажите…
– Я же сказал, что я человек без юмора.
– Вот и скажите, как обществу стать лучше? Какова роль культуры?
– Без юмора?
– Без!
– Ну!.. Без юмора уже Толстой это сказал.
– Толстой писал большие романы и давно. Мы за это время как-никак шагнули вперед, сильно изменились.
– Изменились? Шагнули – да, изменились мало. Да и не только романы он писал. Разве можно что-нибудь сказать новее, чем один из его постулатов? Нет. Гипотеза. Или, еще лучше, – концепция. Впрочем, он сам думал, что это аксиома, трюизм.
– Сколько красивых слов!
– Вот опять редактор. Я просто взял старые слова, которые тоже не изменились, как и люди.
