Я сделал вид, что заметил, не смея признаться в собственной поверхностности.
- Изучите записки и вместе с Эсфирь Вениаминовной, - так звали монтажера, - устраните длинноты.
Тут уж я не смог "сделать вид". Представляю себе, как выглядело мое лицо со стороны.
- Я?!
- Да. Вы. Я вам доверяю. - И Григорий Васильевич вручил мне конверты.
Записки носили самый общий характер, и нужно было иметь огромное нахальство, чтобы уродовать на их основании фильм. Мои размышления у монтажного стола вместе с Эсфирь Тобак ни к чему не привели. Она работала с самим Эйзенштейном, считала все, что тот делал, каноническим и любое, самое осторожное предложение встречала в штыки. Тогда на выручку пришел сам Александров.
- "Октябрь" не влезает в длину современного киносеанса, нужно убрать 20 минут, - с обезоруживающей простотой сказал он, - лучше от начала, там, где у нас очень подробная экспозиция.
То, что вызывало священный трепет у меня, не представляло сложности для Григория Васильевича. Он попросил поставить сзади в монтажной персональный письменный стол с городским телефоном и в перерывах между часовыми разговорами с ЦК, Академией общественных наук, Комитетом борьбы за мир, с консультантами из разведки (по будущей картине "Скворец и Лира") и еще бог знает с кем (выяснилось, что кроме "Мосфильма" он работал еще в пяти учреждениях) приказывал:
- Отрежьте вот этот план. А теперь начало этого... - не обращая внимания на оханье монтажера.
Таким образом, не садясь за монтажный стол, он сократил лишние минуты главным образом за счет длительности множества кадров. Дальше в дело должен был войти Шостакович. Но не сам великий композитор, а музыковед Холодилин, которому было доверено из готовых произведений композитора сделать композицию. Ну, естественно, тема Временного правительства легла под музыкальную тему "Понапрасну, Ванька, ходишь, понапрасну слезы льешь...". Что же касается революционного напора и драматических затиший, то тут творчество композитора давало поистине безграничный материал. И все же одна тема фильма не укладывалась в музыку Шостаковича: тема Дикой дивизии. На экране возле теплушек, до того как поддаться агитации большевиков, остервенело плясали лезгинку джигиты в папахах.
Ни один оркестр в Москве не мог воспроизвести колорит этих плясок, кроме... кроме оркестра ресторана "Арагви". Пришлось погрузить музыкантов с их электроплитками и бубнами в автобус и высадить уже перед студией звукозаписи "Мосфильма". Музыканты подключили свои электроплитки, подсушили отсыревшие бубны и дружно вдарили под экранное изображение.
