— Чудак... — невольно сказал я.
— Во-во! — Павел встрепенулся и заговорил зло, с ожесточением: — Поставили колхозом ему дом, чтоб семьей жил, с удобствами. А в самый раз новый зоотехник приехал. Матвеич дом — ему. Как же! Городской человек, ему у нас непривычно. Кто после этого председатель? Чудак, конечно. От санаториев пятый год отказывается — чудак! Что говорить, — со склада берет для бабки Матрены — все по накладным, потом из зарплаты вычитают. И снова — чудак! Или привожу я его в область на совещания всякие. С дружками старыми встречается, с которыми вместе партийную школу кончал. Бывает, обедаем вместе — меня Матвеич всегда рядом за стол сажает. И вижу я: не понимают они его, тоже чудаком считают. Как же! Он там в каком-то колхозе. А у них чины, кабинеты, секретарши, как куколки. Вот, мол, чего достигли! Нет, не понимают они его. Точно вам говорю. А ведь он счастлив! Я вам не могу объяснить, какое оно, это его счастье. Только особое, мы все и не знаем, неведомо оно нам.
Из темноты прыгнули фары, рассеянные конусы света устремились вверх, в небо, а потом легли на пыльную дорогу. Гул трактора нарастал, скоро его горячее черное тело стало различимо на дороге. Павел пошел навстречу, я — за ним.
Яшка Никулин был широкоплечий, немного угрюмый парень в замасленной ковбойке.
— Вот трос, — сказал он Павлу. — Цепляй.
— Что, застряли? — сонно спросил внизу Иван Матвеевич.
Он уже вылез из «газика» и медленно поднимался к нам.
— Мы, Иван Матвеич, мигом, — засуетился Яшка-помазок. И даже в неясном ночном полусвете я увидел, вернее, почувствовал, как оживилось, подобрело его лицо. — Паша, тяни сильнее!
— А, это ты, Яков, — сказал председатель тоже обрадованно. — Ну, как дела?
— Да все в норме, Иван Матвеич. Крышу вот снял. Соломенную. Шифер кладу, только не хватит. Можа, подсобите?
— Что ж, работник ты стоящий. Приходи завтра в правление. Потолкуем.
— Вот спасибо-то!
— Ты погоди «спасибо», — немного недовольно сказал Иван Матвеевич.
Скоро «газик» вытащили. Яшка-помазок отозвал в сторону председателя, и они о чем-то поговорили. И опять громко сказал Яшка:
— Вот спасибо-то! Вот спасибо!
Наконец поехали дальше.
Иван Матвеевич сказал задумчиво:
— Ничего парень получается. — Усмехнулся. — Скажи, пожалуйста, жениться наш Яков надумал.
— Небось, на Соньке Боярковой? — оживился Павел.
— А то на ком же! Что ж, девка она славная. — Председатель вздохнул. — Вот так она, жизнь, и идет: одних — в землю, и вдовы с детишками остаются, у других свадьбы: все сначала считайте, от нулевого цикла.
