Неожиданно пришла тетя Глаша, певуче проговорила:
— Тут Николай Сергеич наказал спросить у вас насчет ужина, и я уж кой-чего принесла вам на зубок.
Валентина смутилась, обронила:
— Да зачем же беспокоились…
Будто не расслышав этих слов, гостья продолжала:
— Тут и на ужин, и, на завтрак принесла я, а уж про обед подумать надобно. Оно утро вечера мудренее. Подумаем, наладим пропитание.
Пускай в чужой неказистой избенке, но Валентине все-таки хорошо спалось. И сон она видела чудесный и странный. Как будто они вдвоем с Сашей Головановым катались по реке на лодке. И не лодка то была, а голубой «Москвич», и не плыл он, а легко бежал по воде, как по асфальту. Валентина сама сидела за рулем, управляла машиной. Они мчались мимо высокой рыжеватой горы, а оттуда, с горы, доносилась песня. И вдруг «Москвич», подобно самолету, оторвался от воды, взмыл над рекой. Валентина и удивилась этому полету, и приятно ей было кружить над Михайловной. С вышины она видела серебристо-синюю ленту реки, белые аккуратные сельские домики с палисадниками, с крылечками. Она хотела взглянуть на школу, но никак не могла отыскать ее глазами.
Песня еще продолжала звучать в ушах. Валентина проснулась и сразу поняла, что разбудил ее репродуктор. Вчера вечером этот репродуктор не подавал признаков жизни, а сейчас мужской сильный голос пел по радио:
Я люблю тебя жизнь,
И надеюсь, что это взаимно.
Объявили о начале утренней зарядки. Валентина быстро вскочила с кровати и, случайно выглянув в окно, увидела на телеграфном столбе Сашу Голованова. Так вот почему заговорил репродуктор.
Нынче у Валентины первый трудовой день. Хотя, впрочем, нет, не настоящий, настоящий будет первое сентября.
Тогда она войдет в класс и скажет: «Здравствуйте, ребята, я ваша новая учительница, зовут меня Валентиной Петровной…»
Уж сколько раз она рисовала себе этот первый день, первый урок и побаивалась, и сердце сжималось от волнения.
А пока она просто шла в школу, толком не зная, что будет делать.
На школьном дворе Валентина увидела директора. Николай Сергеевич был в том же синем рабочем халате, забрызганном известью и краской.
— А, Валентина Петровна, доброе утро, — приветливо поздоровался он. — Как спалось? Что видели во сне? Не загадывали ли случайно: на новом месте приснись жених невесте?
Вспомнив сон, Валентина покраснела. Наблюдательный Николай Сергеевич заметил это и с ободряющей улыбкой произнес:
— Не смущайтесь, я пошутил. — Он смотрел на молоденькую учительницу, опять взбудораженно переживая вчерашнюю встречу с ней. Вчера он чуть было не вскрикнул — Галя! — чуть было не бросился к Валентине Петровне… И хорошо, что ни она, ни ее молодой спутник, Игорь Федорович, не заметили его состояния. Что бы они подумали о солидном седом директоре, который ошалело выкрикивает женское имя…
