Двенадцать лет прошло с последнего пребывания Тиберия в армии, был с тех пор и отъезд на Родос, и жестокая опала, когда иные совсем уже списали его как персону, приближенную к власти. И какова же неподдельная радость, с которой встречают его войска! Такую встречу мог заслужить только великий полководец. И не только победы, но и забота о воинах — характерная черта Тиберия-полководца — подлинная причина искреннего ликования легионов, вновь обретших достойнейшего вождя.
Прибытие Тиберия немедленно сказалось на действиях римских войск. Он взял на себя ведение наиболее трудных и опасных операций. На вспомогательных направлениях он поручил боевые действия военачальнику Сентию Сатурнину, хорошо знавшему Германию и уже имевшему опыт войны с ее обитателями. Сатурни-на отличали ревностность, деятельность, осмотрительность, а также стойкость и опытность в военных обязанностях. Итак, великий полководец выбрал себе достойного помощника.
Кампания 4 г. длилась с лета до декабря и завершилась полным успехом римских войск. Признать власть Рима принуждены были канниненфаты, аттуары, бруктеры, херуски. Легионы Тиберия прошли через реку Везургий (совр. Везер) и продвинулись на восток вплоть до Альбиса. Правда, в самый разгар своих успехов Тиберий едва не погиб от рук некоего представителя племени брук-теров. К счастью, попытка покушения на жизнь римского полководца не удалась.
Гай Светоний Транквилл донес до нас особенности полководческого искусства Тиберия. Его сведения тем более ценны, поскольку сам он никак не принадлежал к числу поклонников Тиберия в отличие от того же Веллея Патеркула. В то же время одной из важнейших черт Светония-историка можно назвать стремление к объективности. Он всегда честно писал о достоинствах «плохих» императоров, не забывая о пороках императоров достойных. Вот что писал он о Тиберии-полководце:
«Порядок в войске он поддерживал с величайшей строгостью, восстановив старинные способы порицаний и наказаний: он даже покарал бесчестьем одного начальника легиона за то, что тот послал нескольких солдат сопровождать своего вольноотпущенника на охоту за рекой. В сражениях он никогда не полагался на удачу и случай; все же он принимал бой охотнее, если накануне ночной работы перед ним вдруг сам собою опрокидывался и погасал светильник: он говорил, что эта примета испытана его предками во всех войнах, и он ей доверяет. Впрочем, даже среди своих успехов он едва не погиб от руки какого-то бруктера: тот уже пробрался в окружавшую Тиберия свиту, но волнение выдало его, и под пыткой он признался в преступном замысле».
