Надежды эти могло питать то, что Август в сенате похвалил Квириния за предупредительность к Тиберию и «всячески попрекал Марка Лолия, виновного, по его словам, в возбуждении против него Гая Цезаря и в их разногласиях».>{109}
Судьба Марка Лолия оказалась печальной. Веллей Патеркул сообщает об удивительных обстоятельствах, предшествовавших его кончине. Оказывается, к падению Лолия приложил руку ни кто иной, как сам парфянский царь, с которым Гай Цезарь встречался на берегах Евфрата, порубежной реки между Римской империей и Парфянским царством. Сначала в знак дружбы Гай устроил пир в честь царя на римском берегу, затем он в свою очередь пировал у царя на берегу парфянском.
«В это время распространился слух, будто парфянин донес Гаю Цезарю о вероломных, полных хитрости и коварства планах Марка Лолия (Августу было угодно сделать его наставником своего юного сына). Я не знаю, случайной или добровольной была его смерть, последовавшая несколькими днями спустя. Но насколько радовались люди его исчезновению…»>{110}
Лолий, действительно, скорби римлян по себе не заслуживал. Но вот слух о решающей роли в его падении парфянского царя воистину удивителен. Правдивость его крайне сомнительна, но не упомянуть о столь занятном слухе нельзя.
Возвращение Тиберия в Рим нельзя назвать победным. Запрет заниматься государственными делами давал ему понять, что опала сильно смягчена, но совсем не отменена. Он конечно волен был питать большие надежды на будущее, но пока ему полагалась жизнь человека, от главных событий в столице империи волею ее правителя удаленного. Потому и выглядело его возвращение достаточно скромно:
«По возвращении в Рим он представил народу своего сына Друза, а сам тотчас переселился из Помпеева дома, что в Каринах, на Эсквилин, в сады Мецената. Здесь он предался полному покою и занимался только частными делами, свободный от общественных должностей».>{111}
И переезд Тиберия из центра Рима на окраинный Эсквилинский холм, и подчеркнутое занятие исключительно частными делами должны были показать Августу полное его послушание. Кроме того, жить пусть и на окраине, но в прекрасных садах, разбитых славным Меценатом, было совсем не плохо, а весьма даже приятно. Да и после волнений и страхов на Родосе занятия сугубо частными делами давали нужный отдых его измученной за последние два года душе. Но вскоре судьба его изменилась, и Тиберий вновь был призван Августом на службу Римской державе. Привели к тому важнейшему повороту в жизни нашего героя события, от него самого никак не зависившие.
