говского, Данила, дочери Богдана Хмельницкого. Елене, и
захватил в свое владение богатое приданое своей жены, которое иначе
было бы в распоряжении Выговского как достояние вдовы его
брата. Кроме того, сделавшись гетманом и будучи вместе с тем
зятем Богдана Хмельницкого, Тетеря захватил себе и другие
сокровища Богдана, вероятно, на том основании, что единственный
сын Богдана постригся в монахи и отрекся от мира. Выговский, с своей стороны, предъявлял на них какое-то право для себя.
Тетеря был гетманом, лицом важным; соперник его, перестав быть
гетманом, носил важный сан воеводы, но важный более по имени, чем по действительной силе располагаемых средств. Тем не менее, если бы этим двум лицам пришлось меряться услугами, оказанными Польше, которой они оба служили, преимущество остаться
должно было за Выговским, по важности того, что он сделал для
нее, будучи гетманом.
Казалось, что в споре между ними польское правительство
приняло бы сторону Выговского. Тетеря, ожидая дурного для себя
исхода в споре с таким соперником, как Выговский, искал случая
очернить его и лишить той чести, какую дали ему прежние его
услуги Польше. Такой случай и представился. Серко поднял
восстание на правом берегу Днепра. Тетеря, как гетман, обязан был
узнавать и доносить королю о причинах возникшего беспорядка.
-Тетеря написал королю, что тайною виною возникших
беспокойств не кто другой, как Выговский, действующий заодно с
новоизбранным митрополитом Иосифом Тукальским и с
православными духовными. Они хотят поддать снова всю Украину
московскому государю; Серко возбуждает народ к бунту по
наущению этих лиц. Доказательством тому приводилось письмо
какого-то игумена, писанное кому-то в Мосдву: в этом письме
говорилось, что киевский воевода Выговский только ждет случая
показать свое доброжелательство московскому государю. Это
письмо, не дошедшее до нас ни в подлиннике, ни в копии, было
доставлено в руки короля в то время, как Ян Казимир находился
под Глуховом. Подозрение было брошено, но, разумеется, по этому
одному невозможно было обвинять в измене человека, отдавшего
Речи-Посполитой отпавшую от нее Украину. Король ограничился
только тем, что написал Выговскому ласковое письмо и убеждал
его заодно с Маховским употребить все возможные меры к
погашению восстания. Получивши королевское письмо, вероятно, и
29
написал Выговский свой универсал, приведенный нами выше.
Когда после того король из-под Глухова повернул в Литву, а
Тетеря отправился в правобережную Украину, пришло к Тетере от
