– Доктор, – сказала Вероника, – а вы психозы не лечите?
– Лечу, – ответил Доктор.
– У меня ночью был ужасный кошмар.
– У меня тоже.
– И это все лечение?
– Нет, почему же? – сказал доктор. – Я вам выпишу рецепт: пейте больше спирта, больше спите и теплее одевайтесь к костру.
– Поможет? – с недоверием спросила Вероника.
– Пока всем помогало.
Доктор достал из хозмешка пакет сухого молока и с удивлением воззрился на Веронику.
– Нет, ну не еврей ли?
– А что такое?
– Да здесь продуктов еще на две недели. А он решил нас прижать. Сейчас мы с тобой манную кашку сварим, так сказать для поправки. Любишь манную кашу?
– Терпеть не могу.
– Ну и зря. Что может быть лучше кашки с дымком, с изюмом да на костре?
– Яичница с беконом.
– Сама ты яичница, – Доктор размешивал молоко, изобразив из отвертки миксер. Он часто стучал о край кружки.
– Где она лежала? – спросила Вероника.
– Да здесь и лежала. А что, твоя?
– Нет, – сказала Вероника, – но очень мне была нужна.
– Зачем?
– Доктор, а что было вчера?
Доктор,пожал плечами:
– А ты не помнишь?
– Слишком хорошо.
– Тогда, зачем я буду рассказывать?
– Ну ладно, ответь на один вопрос: кто с меня гидражку снял?
– Я.
– А я в сознании была?
– Да, ты еще сказала, что колено болит.
– А ты меня начал мять, а потом накрыл спальником.
– Да.
– А потом я заснула, и вы меня уложили в палатку?
Вероника очень хотела, чтобы доктор сказал, что это было именно так. Но вместо этого он покачал головой:
– Нет, ты потом дурняк понесла: сначала пить отказалась, затем есть.
– А вы меня насильно кормили?
– Дура что ли? Водку дали, а кашей я тебя с ложечки кормил: за папу да за маму.
– Били?
– Кого?
– Меня, кого же еще?
– Да что за фантазии?
– Меня рвало?
– Рвало, ну ты же воды напилась.
– А Оля с Кэпом трахались?
– Я все слышу, – сказала Оля.
Она была в палатке, но, казалось, будто рядом:
– Вы можете обсуждать мою половую жизнь за глаза, но пожалейте уши.
– Извини, – сказал Доктор.
Вероника поняла, что кончики ее пальцев покалывают маленькие иглы.
– Скажи, Док, а как я попала в палатку?
– Я принес. У тебя ведь совсем крышу сорвало. Гоны какие-то начались: убегать, прятаться. Я тебя насилу нашел, а ты – в отключке, – Доктор показал пальцем, – вон там.
– А потом?
– Принес в палатку, только ты все кричала, что тебе холодно.
Вероника закусила губу:
– Доктор, я хочу домой.
– Я тоже.
– Так давай уйдем.
– Нельзя, солнышко.
Доктор впервые назвал Веронику как-то иначе, чем Москвичка, и от этого она вспыхнула чувством беспричинной признательности.
