— Как вам угодно, сестра, — нехотя согласилась она. — И все же странный у нас пациент. Каппелман… Рид… Женская одежда… Какая-то таинственность… Откуда вам известно, что он важная персона?
Не дожидаясь ответа, она повернулась и вышла.
— Ох уж эти мне молодые сиделки! — пробормотала сестра-хозяйка, закатывая глаза. — Подавай им всякие тайны, любовные романы — все что угодно, только бы не ухаживать за больными.
Она снова вздохнула и собиралась было вновь засесть за бумаги, как дверь комнаты с шумом распахнулась. Сестра-хозяйка больше не могла сдерживаться.
— Ну, знаете, моя милая! — сердито воскликнула она. — Это уж слишком…
— Герр Каппелман… — прервала ее сиделка, — герр Каппелман исчез!
Наступило молчание. Сестра-хозяйка не сводила с сиделки округлившихся глаз, а та не без злорадства добавила:
— Все-таки я была права! Он убил ее, потому и скрылся.
Ни тогда, ни позже Рид так и не мог понять, что заставило его решиться покинуть «Санта-Розу». Но как только Хосе вторично предложил ему покинуть больницу, он спросил:
— На это уйдет много времени?
— Совсем нет. А потом, если вам захочется, можете вернуться. Только вряд ли захочется. Самое лучшее для вас — поселиться в гостинице «Фон Гумбольдт». Там вы можете встретиться с кем хотите — гостиница ведь не засекречена.
— То есть?
— Ну, там не то что в «Санта-Розе». Тут, в «Санта-Розе», люди появляются и исчезают. Иногда моему другу сеньору Ратману удается разнюхать, кто появился, а кто исчез, но редко. Я уже говорил: люди здесь избегают встречаться с газетчиками. «Санта-Роза» — нехорошее место. Может, тут все в порядке, а может, нет. Больницу охраняют. Почему? Зачем? Неужели так уж опасны здешние больные? Для кого они опасны?.. Нет, сеньор, что-то тут не так. И охранники, думаю, для того, чтобы любопытные не совали сюда свой нос. Но вы говорите…
— Я согласен пойти с тобой, но по-людски, через дверь.
— Не получится.
— Почему?
— Вы не можете уйти из больницы, не получив разрешения властей.
— Что?!
— Вы же свидетель, не забудьте.
— Да, да…
— Дирекция «Санта-Розы» отвечает за вас головой.
— Иными словами, я просто-напросто арестант?
— Может, да, а может, нет. Мой друг сеньор Ратман выяснит и скажет вам.
Рид испытывал не раздражение, а скорее растерянность. «Я должен повидать английского консула», — подумал он. И вообще странно: до сих пор ни один чиновник какого-нибудь государственного учреждения не навестил его. Хорошо хоть, что он более или менее поправился. Нога уже почти зажила, мучившая его отвратительная слабость исчезла.
