— Пошли, дорогой, — обратился к коту Резник. Он подсунул обе руки под кота и опустил его на пол.
Насыпав порцию молотого кофе в стаканчик кофейника, он уплотнил его пальцем. Вначале, когда он не смог больше спать, не просыпаясь ночью, он заставил себя сократить количество потребляемого за день кофе: стал меньше пить его днем и совсем прекратил делать это после захода солнца. В результате страдала вся его группа. Они ворчали вполголоса, и ему приходилось осаживать их. Так продолжалось до тех пор, пока Линн Келлог не отвела его в угол кабинета и не спросила со своим мягким норфолкским «р» и беспокойством в глазах, что с ним случилось.
И он вернулся к своим десяти или более чашкам кофе в день, пытаясь ослабить их действие снотворными, теплым молоком и виски. Если ему удавалось проспать подряд три или четыре часа, он считал себя счастливым человеком. Это лучше, чем считать без конца баранов. Бад просительно замурлыкал, и Резник открыл холодильник, чтобы достать банку с едой для кошек. Это было единственным преимуществом бдения в середине ночи — он и самое щуплое существо из его кошачьей компании могли спокойно поесть, без каких-либо помех. Бад наконец стал прибавлять в весе.
Что же касается его самого… он нажал на живот, который выпирал под рубашкой, и подумал о Клер Миллиндер, разглядывающей его от дверей дома. Пластинка в соседней комнате перестала играть. В наступившей тишине было слышно лишь слабое постукивание кошачьего ошейника о край миски и медленный стук капель проливаемого кофе.
Совсем не так смотрела на него Рашель, ни тогда, когда она впервые положила на него глаз, ни когда она сказала ему «прощай». «Чарли, — сказала она, — я не буду поддерживать с тобой связь, не буду ни писать, ни звонить, я обещаю. Мне просто необходимо побыть одной, продумать кое-какие вещи. Хорошо?» На мгновение он ощутил на своей холодной от мороза щеке тепло ее губ, и они оба поняли, что она никогда не скажет ему больше ни слова. И действительно не будет писать. Он ясно вспомнил, как она стояла в садике перед домом и у нее на руках был Бад, а когда их глаза встретились, он увидел в них пустоту и страх.
«Такая убогая маленькая комната, — заявила госпожа Лурье, — что еще вы сможете поместить там?»
И Резник, и Рашель, оба они знали, что, если как следует постараться, туда можно просунуть тело одного взрослого человека.
Так же, как его щетка не могла никогда скрыть следы танцев котов на обоях, так же и из их памяти не могли исчезнуть та картина и запах такой обильной крови.
