?
Харви и Горацио переглянулись через ванну. Харви опустил взгляд в ноги Олив. Наконец Горацио со вздохом признался:
– Много сотен лет мы принадлежали семье МакМартинов. С таких древних времен, что уже вспомнить не можем. Да, в их роду были могущественные ведьмы, и да, нашей обязанностью было прислуживать им.
– Пусть даже мы этого не хотели, – вставил Харви, по-прежнему глядя на ноги Олив.
– Так почему Леопольд не мог сказать, сколько ему лет? – спросила девочка.
– А ты хорошо помнишь, что ела на ужин в прошлый понедельник? – парировал Горацио. – Попробуй-ка вспомнить свой возраст, если застал те времена, когда бумагу еще не изобрели.
Олив попыталась представить и не смогла. Если честно, она не помнила даже, когда именно изобрели бумагу.
– Олдос МакМартин оказался ужаснее всех, – продолжал Горацио. – Жадный, жестокий, опасный. И невероятно талантливый. В Шотландии его так ненавидели и так боялись, что однажды группа горожан подожгла усадьбу МакМартинов, где его семья жила веками. Родовое место на кладбище тоже осквернили, разбили надгробные камни, раскопали могилы, сожгли то, что нашли. Сбежав в Америку, Олдос перевез сюда все, что осталось от могил…
– Все ? – пискнула Олив, обхватив руками колени.
Горацио бросил на нее резкий взгляд.
– …и построил на этой земле новый дом МакМартинов, чтобы сохранить могущество рода. – Тут рыжий кот помедлил и принялся пристально разглядывать переднюю лапу. – Но все вышло не совсем так, как он надеялся.
– В каком смысле? – не поняла Олив.
– Его сын Альберт стал для него огромным разочарованием.
– Он был добгый, – вставил Харви, опять с акцентом. – Добгый и глюпый.
– У Альберта совершенно не было способностей к колдовству и, собственно, никаких других талантов тоже. Единственное, что у него, по мнению Олдоса, получилось удачно – это дочь. Аннабелль.
– Аннабелль! – ахнула Олив.
– Да, Аннабелль МакМартин. Во внучке Олдос нашел все, на что только мог надеяться: и ум, и жадность, и жестокость.
Олив показалось, что ее сейчас стошнит.
– Ну, тогда, значит… я совершила кое-что ужасное. – Она перевела взгляд с Горацио на Харви и обратно. – Это я ее выпустила. Она сказала, что ее зовут Аннабелль, и она плакала, и… – Девочка затихла, чувствуя себя исключительной дурой. – Но я же не знала, что это она! Аннабелль молодая и красивая, а госпожа МакМартин была старая…
– Не всю же жизнь она была старой, тупица! – рыкнул Горацио.
– Как смеешь ти так газговагивать с дамой?! – возмутился Харви. Судя по виду, ему не терпелось начать дуэль, все равно по какому поводу.
