так, но я удивлен, что ты готова это признать.
Девочка скрестила руки на груди и обратила возмущенный взгляд на кота, чья шерсть в фиолетовых сумерках сияла, словно бронзовая.
– Я не обязана тебе все рассказывать.
– Нет, не обязана, – согласился кот. – Но если бы рассказывала, было бы куда проще.
– Проще? Да я тебя несколько дней нигде найти не могла! И вообще, я знаю, что ты сам от меня что-то скрываешь. Почему тогда мне нельзя?
– Потому что я знаю, как лучше.
Олив наконец-то выжала из коротких волос озерную воду. В мокрой одежде становилось холодновато, а уклончивые ответы Горацио совершенно выводили из себя.
– Откуда какому-то коту знать, как лучше для меня?
Огромный зверь прищурился.
– Я делаю все, что в моих силах, чтобы тебя защитить. И ты, кстати, не сильно помогаешь мне выполнять эту свою работу.
– Ты что, обязан меня защищать?
– Да, тебя и главные этажи дома. Леопольд, с которым ты уже знакома, охраняет подвал. А чердак… охраняет еще кое-кто.
– А, ну, ясно. Кошки стерегут дом – все логичней некуда.
– Если еще ты не заметила, – отчетливо произнес Горацио, – мы не совсем обычные кошки.
– Так от чего именно вы его охраняете? Ну, кроме мышей, конечно.
– Мышей? – фыркнул Горацио. – Тут дело несколько посерьезней мышей . – Огромный кот внимательно посмотрел на Олив. – Да будет тебе известно, мы охраняем дом от зла куда более сильного и серьезного, чем ты готова себе представить. Поверь.
Почему-то от этого взгляда у по спине у девочки побежали мурашки, но она постаралась этого не показывать.
– Ладно, – кивнула она, отводя глаза, и поправила очки на носу. – Я нашла старый кулон. И все.
Кот издал такой глубокий вздох, что он, казалось, исходил из самого кончика его хвоста.
– Что ж, теперь тебе от него не избавиться, – констатировал он. – Держи ухо востро и никому не давай его увидеть.
– Я положу его в свою шкатулку с драгоценностями. Она запирается.
Кот закатил зеленые глаза.
– Нет. Если ты его надела, то теперь уже не снимешь.
Олив попыталась, но сколько девочка ни тянула за цепочку, почему-то никак не могла поднять ее над головой. Будто каждый раз, стоило донести кулон до носа, он вдруг превращался в магнит, причем в такой, который притягивался к самой Олив. Кот наблюдал за действом с выражением, на котором ясно читалось «я же тебе говорил».
– Держи его под одеждой, – шепнул Горацио. – И ей не показывай.
– Кому?
– Госпоже МакМартин, – прошипел кот, тревожно оглянувшись вправо и влево.
