Женщина из портрета сидела за маленьким столиком, накрытым скатертью, и наливала в чашку чай из узорного серебряного чайничка.
– Прошу, присоединяйся, – пригласила она, указывая на обитый тканью стул.
Олив высвободилась из объятий диванных подушек и подошла к столику.
– Тебе с сахаром?
– Да, спасибо, – ответила она.
Женщина бросила кусочек в чашку и протянула Олив через стол. Девочка попыталась элегантно ее принять, но руки отказались сотрудничать. Изящное блюдечко выскользнуло из ее пальцев, стукнулось о столик и с тонким «звяк» раскололось надвое.
Олив в страхе зажмурилась, жалея, что не может просто раствориться в воздухе. Она уже столько раз об этом мечтала, но до сих пор ее желание так ни разу и не сбылось.
– Простите, – прошептала девочка.
Хозяйка комнаты улыбнулась.
– Не беспокойся. Здесь все всегда остается по-прежнему. Смотри. – И она указала на фарфоровые осколки.
Олив опустила взгляд. Две половинки блюдца притянулись друг к другу, будто магниты. Девочка очень-очень осторожно подняла блюдечко и перевернула. На эмали даже следа не осталось.
– Я так рада, что ты зашла, – сказала женщина, поднимая собственную чашку. – У меня целую вечность не было гостей.
Олив оглянулась вокруг; щеки ее потихоньку перестали гореть.
– Эта комната кажется мне знакомой, – призналась она.
– И правильно, – кивнула женщина. – Она на первом этаже этого самого дома.
Внезапно Олив поняла, что узнает форму камина, встроенные книжные полки, резные деревянные панели двери. Женщина тоже казалась странно знакомой – но не только потому, что Олив так часто разглядывала ее портрет, а потому, что она напоминала воспитательниц в детском саду при ее старой школе. Они говорили и двигались так же неторопливо и мягко, отчего девочке все время казалось, что это не по-настоящему.
– Я выросла в этом доме – очень много лет назад. – Женщина тихонько рассмеялась. – Он принадлежал моему отцу, а еще раньше – его отцу. Но наверняка здесь многое изменилось с тех пор, как я была ребенком.
– Наверно. Все теперь не так выглядит. – Олив глотнула чаю, а потом бухнула в чашку еще четыре или пять кусочков сахару.
– Быть может, расскажешь мне что-нибудь о себе? – попросила женщина, очень мило улыбнувшись.
Олив прочистила горло и начала заученную речь.
– Меня зовут Олив Данвуди. Мне одиннадцать лет. Мои родители – Алек и Алиса Данвуди. Мы переехали сюда пару недель назад.
– И как тебе дом?
– Он немножко… странный, – сказала Олив, надеясь, что это не прозвучало невежливо.
