– Эй! Не толкайся! – заныл Мортон, но Олив уже запихивала его в картину, будто мокрое белье в сушилку. Забравшись следом, она почти изящным кульбитом приземлилась на мягкую полевую траву. Мортон распростерся рядом.
На этой картине было прохладно, но совсем не так холодно, как в лесу. До них не доносилось ни ветерка. Небо нависало над головой, будто бледно-серый купол. Ни луны, ни звезд, ни следа заката.
Горацио нетерпеливо шагал туда-сюда по траве.
– Если бы вы двое не тратили время зря, – проворчал он, – мы бы уже давно со всем разобрались. Вставайте и идите за мной.
Олив с Мортоном поднялись на ноги и отряхнулись, изо всех сил стараясь не глядеть друг на друга.
– Это нехороший кот, – буркнул Мортон.
– Ну, ему я доверяю больше, чем тебе, – огрызнулась Олив. – Ты уж точно ничего полезного пока не предложил.
Мальчик оскорбленно вскинул растрепанную голову и потопал за Горацио.
Кот провел их по полю к ряду домов; его пушистый рыжий хвостище развевался, как знамя. Трава под ногами Олив была мягкой и слегка влажной от росы. Поле перечерчивали парящие в недвижном воздухе полосы тумана.
Постепенно Мортон перестал топать и засеменил, оглядываясь вокруг и едва не спотыкаясь о подол ночной сорочки.
– По-моему, я знаю эту улицу, – произнес он медленно, глядя вперед. – Мне кажется, я тут когда-то был.
Так гуськом они добрались до края поля, и Горацио провел детей вдоль домов. На картине здания казались крошечными и простыми, но вблизи Олив увидела, что все, стоящие по обе стороны широкой, пустой дороги, постройки как одна – огромные и старые, с резной деревянной отделкой, толстыми колоннами и узорными витражными окнами всех форм и размеров. Двери были плотно закрыты. Никто не играл на лужайках. Не горели лампы в окнах. И все же Олив, кажется, заметила, будто сквозь щели в ставнях и занавесках их разглядывает множество лиц. Но стоило ей повернуться, чтобы проверить, как лица исчезали.
– Я точно знаю эту улицу, – прошептал Мортон.
Странно, но Олив тоже ощутила, что знает это место. Улица казалась знакомой, но непривычной, как это бывает во сне.
– Горацио, – спросила она, – что это за места?
Кот слегка пожал плечами.
– Просто места, – сказал он, не оглядываясь. – Иные .
Перед трехэтажным деревянным домом Горацио внезапно остановился. В тусклом свете дом выглядел серым, но днем мог оказаться какого угодно цвета. Его ограждал невысокий деревянный заборчик с негостеприимно запертой калиткой. Дом был тих и, определенно, пустовал. Окна глядели на них, словно зеркала, в которых никогда ничего не отражалось.
