Именно в этот момент на пороге дома показался его хозяин. Вернее, хозяйка. Молчаливая сухонькая старушка с острым взглядом раскосых глаз. Она проскользнула мимо меня в домик, вернулась, накрыла мои плечи тонко выделанной шкурой с пушистым капюшоном, вручила мне кувшин с горьковатым теплым молоком и...вытолкала за изгородь. Там меня подхватил под руку не менее молчаливый старик, быстрым шагом провел через весь городок. Все окна оказались закрыты тяжелыми щитами, изрезанными каким-то закорючками. Неожиданно...Обычно в этих краях не используют такое... Издержки старых поверий?
Пока я предавалась размышлениям, старик дотащил меня до восточного края города. Здесь ощутимо тянуло прохладой с реки, улицы наполовину скрывало туманом. Проводник отобрал у меня кувшин с козьим молоком, размахнулся и выплеснул жидкость прямо в окружающую нас белесую завесу. Поклонился трижды, резко рванул меня за руку, кольнул чем-то непонятным в кончик пальца, выдавив каплю крови. И ушел. Просто развернулся и ушел, оставив меня в промозглом облаке тумана посреди абсолютно чужого, дикого в своей отсталости города!
***
Уголь
Я негодовала. Конечно, боль ушла без остатка, что меня обнадеживало. Но сама ситуация... И почему все молчали? Я провела в городе несколько часов, но никто не проявил ко мне и грамма внимания! Положили, как бревно, в пустом доме, не оставили ни воды, ни еды, ни теплой одежды! Да я даже сумочку свою, которую Петер, точно знаю, отправил вместе со мной, не обнаружила! И мужа нет рядом... Куда он пропал? Что вообще здесь происходит?!
Туман сгустился до невероятной плотности. Я вытянула руку и не смогла разглядеть кончиков пальцев. Было зябко, влажно, немного жутко. Я злилась. Не люблю неопределенность. Наверное, именно от злости на ситуацию и свою наивную доверчивость я пошла вперед в этом молочном мареве. Куда-то точно выйду. Пусть и к реке.
Постепенно туман редел. Я смогла различить нечеткие силуэты домов, прибавила шаг, спеша выйти к людям и потребовать объяснений. Еще рывок...
Я очутилась на площади. Круглой площади с аркой-входом на вбитых в землю, полированных столбах. От краев круга отходили в молочную пелену семь мостов, украшенных резными драконьими головами. Из-за тумана доносилось монотонное многоголосое пение, где-то смеялись женщины, слышались щелчки кнута, плач ребенка. Все это было далеко, за туманной стеной. На странной площади я стола одна.
Вдруг раздался гулкий удар колокола. Я вздрогнула. Не было и намека на ветер! Колокол, висящий на верхней дуге арки, раскачивался сам по себе. В ту же секунду, как звук стих, над одним из мостов как будто пронесся вихрь, разметав туман. Словно дорогу расчистили. Делать нечего, не всю же ночь так стоять. И я пошла по черным дощечкам моста, драконы на котором (оказывается, их было несколько) рыдали жемчужными слезинками.
