После клятвы супругов в верности, не имело значения, какой была их животная сторона.
Все, что имело значение – это любовь. И это то, чего желала я – полной и абсолютной преданности.
Счастья с моим избранником.
Хотя, я этого не получу. Не с моей стезей. Я шла прямиком к образу пуделя.
Я вздохнула и отвернулась от табло.
– Пойдем. Нужно закрываться.
Хью оказался дико неуместен в моей квартире
Чтобы лучше замаскировать свое внутреннее уродство, я поддерживала тему радости. Мой диван был, розового цвета с лимонными, клиновидными подушками и мелко кружевной оборкой.
Белые занавески с цветочным рисунком, безделушки в виде единорогов и маленьких животных громоздились на полках. Один из тех, с кем я ходила на свидание как-то пожаловался, что эта комната похожа на гостиную десятилетнего ребенка.
Хью молча осмотрел мою гостиную, пока я закрывала за нами дверь.
– Думаю, ты можешь спать на диване, – сказала я. – Пока обещаешь не валять дурака
– Валять… дурака? – вторил Хью, явно не понимая мысль.
– Ну знаешь. Не пытаться дотронуться до меня. Никаких проделок.
Хью уставился на меня, затем фыркнул.
– В этом отношении, ты в полной безопасности.
Ой-ой-ой!
– Ты уверен, что знаешь, как льстить леди. Многие парни думают, что я милая.
Хью мгновение рассматривал меня, и готова поклясться, что его щеки покраснели. Смущен? Он скрестил руки на груди.
– Это не важно, даже если ты самое прекрасное существо на земле. Мне запрещено прикасаться к тебе, так указано в моей клятве.
– Ох. Так что же влечет за собой эта клятва?
Он промолчал.
А, один из тех вопросов, ответ на который повлечет много информации.
– Понятно. Ну, это не включает в себя спать с уродом-оборотнем, так что я полагаю, это не важно.
– Я не говорил, что ты – урод.
Подозреваю, это самое близкое к комплименту, способного добиться от него. Успокоившись, я пожала плечами и направилась к шкафу.
– Принесу тебе одеяло.
У меня не часто появляются гости, поэтому имелось немного запасного белья. В итоге, я воспользовалась старым стеганным одеялом с кресла-качалки.
Когда я вернулась в гостиную, Хью осматривался. Я наблюдала, как он поднял одну из моих свечей с ванильно-клубничным ароматом и понюхал, прежде, чем лизнуть.
– Ммм, не ешь это, – сказала, пытаясь не рассмеяться над выражением отвращения на его лице. – В мире фейри нет свечей? Правда?
– Я – первородный, – просто ответил он, будто это ответ на всё. Но поставил свечу на место.
– И я до сих пор не имею ни малейшего представления, что это, – сказала я, расправляя одеяло. – Так ты собираешься поделиться со мной, что это означает? Или продолжишь направо и налево разбрасываться этим словом, будто оно означает что-то, что я должна понимать?
