— Всё, опоздали… — Чуть не застонав от бессилия, Колпин уронил забрало и окутался сферой. Видимо, запись процедуры тут же пошла, так как на руках Вердена возникли силовые браслеты, и Кайм почувствовал жуткую слабость. Устройство с давно устаревшим названием «наручники» блокировало двигательные центры головного мозга и с помощью комма арестованного изменяло его гормональный фон так, что у него пропадали и силы, и всякое желание совершить побег. Ощущения были не из приятных — с момента окончания Академии чувствовать их на себе ему как-то не приходилось…
— Что за хрень? — Снова откинув забрало, Сергей смотрел на друга так, будто перед ним стоял, как минимум, сам Господь Бог.
— Ты о чём?
— Плахин приказал доставить тебя в Блок-три, предварительно изобразив максимально жёсткое задержание…
— Изобразив? — на всякий случай переспросил Верден, сообразив, что генерал ему поверил.
— Он именно так и сказал! — обиженно нахмурился Колпин.
— Тогда начинай! — усмехнулся Кайм и показал взглядом на наручники: — Снимай и давай начнём сначала…
Покидать разгромленный при «захвате» дом волоком, со скованными «Пауком» руками и ногами было не самым приятным ощущением в его жизни. Здорово болели отбитые о броню ребят костяшки пальцев и предплечья, а на голени правой ноги вздувался здоровенный синяк. Болели отбитые внутренности, и кололо в боку, но снятый для Медузы голофильм должен был получиться на славу: капитан пытался уйти от наказания и теперь сопровождался в Блок-три, предназначенный для содержания особо опасных преступников. Влетев в отсек для задержанных флаера группы захвата, он мигом распластался на полу в позе распятого на кресте — силовые захваты «Паука», вступив во взаимодействие с полем подавления машины, растянули его между стенками, лишив всякой возможности сопротивляться. А через несколько секунд прямо перед его лицом появилась маленькая голограмма — запись самых красочных моментов его ареста.
— Ну ты и летал, дружище! — Дождавшись, пока бот наберёт высоту, Серж активировал связь с задним отсеком и, сделав прозрачным разделяющую их переборку, наблюдал за реакцией друга на запись. — Я думал, что тебя покалечу… А когда ты сломал спиной утилизатор, Гоша решил, что перебил тебе позвоночник.
— Зато достоверно… — прохрипел Верден. Улыбаться было больно, так как разбитая внутренняя поверхность губ превратилась в одну кровоточащую опухоль. — Квартиру опечатали?
— А ты не видел? — удивился Кривцов.
