Аня с негодованием поглядывала на них. Воспользовавшись небольшим перерывом в танцах, она потащила уже покачивающуюся от выпитого мать в сторону туалета и резко бросила ей:
– Ты ведешь себя мерзко и не думаешь ни о ком, даже обо мне! Будто я тебе не дочь, и ты мне не мать.
– Не думаю, чтобы мое поведение показалось мерзким кому-либо, кроме тебя. Никому ни до кого нет дела. И будь я тебе чужой, ты бы не увидела в моем поведении ничего постыдного.
– Может быть. Другие тоже выглядят не лучше. Но как тебе не стыдно обниматься с мужиком моложе тебя на десять лет и целоваться с ним у меня на глазах?!
– Какая ты эгоистка! Ты всегда забываешь, что мать – человек с таким же правом на жизнь, что и у тебя.
– Ладно, пользуйся своими правами как знаешь. А я не собираюсь оставаться и смотреть на эту гадость.
– Подожди… Что ты собираешься делать?
– Пойду домой.
– Давай я попрошу кого-нибудь довезти тебя.
– Не беспокойся обо мне.
Аня поспешно вышла из туалета, схватила сумку и пальто и направилась к выходу, не попрощавшись ни с кем. Мать помчалась за ней, забыв одеться. Заметив это, Олег взял пальто и сумку Ларисы и последовал за ними. Аня ловила машину, а мать в это время шла по направлению к ней, вся в слезах. Из ее причитаний прохожие узнали, как она работает днем и ночью, чтобы обеспечить достойную жизнь дочери и ее никчемному отцу, который за двадцать лет не сказал ей ласкового слова, и как дочь отказывает ей в праве на обыкновенное мужское внимание. Все узнали о том, что ни дочь, ни ее отец не думают о ней, и о том, как она одинока. Поздние прохожие узнали бы еще о многом, если бы Олег не догнал Ларису. Он накинул пальто ей на плечи, обнял и начал успокаивать. Она спрятала голову у него на груди и громко зарыдала. А когда, немного успокоившись, подняла голову, то не увидела Ани.
Через некоторое время она сама сидела на заднем сиденье машины рядом с Олегом, который обеими руками обнимал ее за плечи.
– Куда мы едем? – спросила она, кладя голову ему на грудь.
– Ко мне домой.
Его дом представлял собой маленькую съемную однокомнатную квартиру. Лариса презрительно осмотрела ее:
– Я уже забыла, как люди могут жить в таких квартирах.
Затем добавила:
– Ладно. Только не говори мне, что в ней не найдется водки. Я не хочу трезветь и вспоминать о том, что произошло.
Олег подошел к ней, обхватил ее лицо и запечатлел на губах быстрый поцелуй:
– Даже если не найдется водки, я напою тебя собой и заставлю забыть обо всем на свете.
