Желудок сжало в спазмах. За обедом Тристан ел мало и думал, что вообще не следовало бы есть, хотя причина боли была в другом.
Он вздрогнул от неожиданности, когда рядом с ним присел на корточки Пулу и толкнул его в плечо.
— Что-то здесь не так, маленький брат.
Тристан кивнул, но головы не поднял. Роскошная грива и когти Пулу лишь подчеркивали его собственную наготу. Ему было очень стыдно.
— В чем здесь дело? — спросил Пулу.
Тристан неопределенно пожал плечами. Он еще раз попытался выбраться из путаницы мыслей и, вздохнув, сказал:
— Он рассказывал мне о моем отце.
Пулу недоуменно заморгал, блеснув янтарными глазами.
— Он рассказывал совсем не то, о чем говорила мне мать. Он говорил о плохих вещах, о которых мать не знает.
— Почему?
— Не знаю.
Тристан уставился в одну точку на ковре.
— Он говорит, что это правда, но я не верю. Я… не хочу, чтобы это было правдой!
Тристана снова кольнуло — он понял, что это от страха, страха перед тем, что слова губернатора могли быть истиной.
Прихожая была круглой. К ней вели четыре коридора, в каждом из которых находилось несколько дверей. Тристан проследил, как Авуз подошел к одной из них, нажал на металлический квадратик на стене и вошел внутрь, когда дверь открылась.
Тристан знал, что это была одна из кабинок, которые двигались и перевозили людей вверх и вниз по зданию. Ее называли лифтом. Он переглянулся с Пулу.
— Наверное, какая-нибудь из них ведет к выходу.
Пулу казался неуверенным.
— Может быть.
Тристан подождал, пока дверь за Авузом закроется, и нажал на металлическую кнопку, как это сделал слуга.
Дверь не открылась.
Он стал нажимать на кнопки других дверей, но результата это не дало даже после того, как он вдавил их посильнее несколько раз. Разозлившись, Тристан стремительно зашагал по круглому холлу, пробуя открыть все двери. Ни одна не поддалась. Коридор выходил на площадку обозрения, где стояли кресла и маленькие столики. От неба отделяло лишь затемненное стекло. Тристан, почувствовав головокружение, отошел подальше и ухватился за спинку кресла.
За башнями в дымке виднелись горы. Увидев, как внимательно смотрит на него Пулу, Тристан молча качнул головой в ту сторону. Он стоял неподвижно какое-то время, и в груди щемило от тоски по дому, точно так же, как и три ночи назад, когда он смотрел на город, опускающийся в сумерки. Тристан закусил губу до крови, отвернулся и пошел в свою комнату.
* * *
На ужин Тристан явился в подавленном настроении. Он смотрел на свою тарелку, не притрагиваясь к пище, пока вдруг не понял, что на него глядит губернатор. Юноша посмотрел на него сердито.
