— Не обращай внимания, маленький брат, — сказал он.
— Почему? Я плоскозубый.
— Только внешне, но не в душе.
Тристан промолчал. Он положил на плечо второй конец палки и нахмурился. Не впервой ганианцы говорили, что он отличается от них. Он вспомнил, как еще в детстве взрослый ганианец теребил его рыжевато-каштановые волосы и гладил светлую кожу, а дети спрашивали, в каком цвете он воспринимает окружающий мир, поскольку глаза у него были синего цвета, а не янтарного, как у них. Любопытство побуждало их часто приглашать его для участия в играх, и он всегда был желанным партнером, они даже умоляли его поиграть с ними.
Когда Тристану исполнилось четырнадцать лет, он перерос даже своих товарищей-охотников и стал замечать, какими взглядами провожают его девушки, как они строят ему глазки и игриво улыбаются. Поначалу он смущался, но не сердился из-за этого и не чувствовал себя ущемленным, как после презрительного замечания Харуо. Никогда ему еще не говорили, что быть плоскозубым плохо. Большую часть пути назад, в лагерь, он не спускал глаз с Харуо и размышлял над тем, чем была вызвана его враждебность.
* * *
Дарси уже была на ногах, когда Тристан, пригнув голову, вошел в хижину. И при свете огня она выглядела бледной, как показалось Тристану. Мать, сидя, заплетала тонкими пальцами в косу, толщиной в ее руку, свои выцветшие и поседевшие волосы.
— Мам! — сказал он на стандартном языке, которому она научила его, и, припав на колени, коснулся своей брови. — Вы себя лучше чувствуете?
— Сейчас неплохо, — ответила она с хрипотцой и прокашлялась.
Она провела линию на его покрытом пылью бицепсе.
— Судя по твоему виду, ты проделал долгий путь.
— Переход занял пять ночей. Пришлось идти так далеко в поисках стада, но охота была добрая. У входа лежит пейму, выпотрошенная, но не освежеванная, — Тристан с улыбкой передал матери охотничью сумку. — А еще я принес вам яйца ломо.
— Свежие? — Дарси засунула руку в мешок и достала шар из зеленых листьев.
Развернув импровизированную упаковку, она увидела желтовато-коричневые яйца, усеянные темно-коричневыми точками. Она потрогала шероховатую поверхность скорлупы недавно отложенных яиц и с улыбкой посмотрела на сына.
— Если ты принесешь немного воды, то мы прямо сейчас и сварим их.
От него не укрылось, что мать наблюдает за ним, глядя, как он достает горячие камни из огня деревянными щипцами и бросает их в бурдюк для варки, а потом кидает туда одно за другим яйца. Она смотрела, как он опустил старый излохмаченный кусочек кожи в ведро из шкуры быка и протер им лицо, грудь и плечи. Мать не сводила с него глаз, словно хотела что-то сказать, но не знала, с чего начать.
