Занесенная снегом под крышечку,
Лишь из щелей парок на ветру,
Продуваемая и подгнившая
Конура, дожила бы к утру.
Ей хоть хны, я внутри как затравленный,
Весь озябший, голодный и злой,
На цепи чуть живой и отравленный
Этой вьюгой и мерзлой водой.
Никому дела нет, шерсть клочочками,
Вся свисает с боков, не беда,
Пережить бы все ночку кусочками,
Чуть вздремнуть, чуть полаять слегка.
Сделать вид, что служу и не сдох пока,
А ведь могут погнать со двора,
С утра к Ирзовым оприходовать,
Так что выменем станут бока.
Рад и этой судьбе, ведь на пенсию
Нас не спишут, пайка не дадут,
Чуть заметят, что старый и вышибут,
Напоследок еще поддадут.
А ведь было и молодо-весело,
На клыках лишь хрустели хрящи.
Так судьбина, казалось, подвесила
Жизнь, как праздник, ушла – не свисти.
Коротка ты собачья молодость,
Отслужил и пора на покой.
И не помнят заслуги, а поросль
За загривком уж лает гурьбой.
Подросло племя сильное, новое,
Волчьим взглядом проводят во двор,
Да и сам все оврагом, заборами,
Пробираешься к дому, как вор.
Вот судьба, нос под лапы, зажмуришься,
Рад и будке, все крыша и дом,
Может завтра под ночь окочуришься,
Я вам все, а вам все нипочем.
Все забыли, списали и бросили,
Я вам верой и правдой служил,
Бог судья, Вы меня поматросили,
Вроде был, вроде как бы и жил.
Ты скотина уж еле ползущая,
От зубов уж затерты следы,
Глаз слепой и хромой неискуственно,
Это ты, это ты, это ты…
Занесенная снегом под крышечку,
Жизнь твоя через щель в небеса,
Улетает скуля, видно выжила,
И стремиться хранить те врата.
25.10.13
