— На этом разговор окончен? — спросила Пенеола, складывая руки на груди.
Офицеры поднялись со своих мест, и, не прощаясь, покинули ее апартаменты. Пенеола выдохнула, когда за ними закрылась дверь, и, сняв с рук перчатки, метнула их в стену. Она все еще на фронте. Только борется теперь сугубо за свою собственную жизнь.
Приняв душ, Пенеола поужинала и посвятила два часа тренировке. Медитация, физические упражнения, игры с силовым полем, стойки для удержания равновесия и много еще чего. Когда Пенеола закончила, на часах было уже двенадцать. Спустившись со стула, на котором она вращалась по комнате в течение нескольких минут, Пенеола разделась и забралась в ванную. К воде Пенеола всегда была не равнодушна. Когда-то она много времени проводила именно в ванной. Дорогие шампуни и кондиционеры для волос, гель-души, скрабы, масла и маски. Когда у нее не стало лица, необходимость следить за кожей отпала. Кого заинтересует красивое тело, если при одном взгляде на лицо хочется кричать? Когда в последний раз она была с мужчиной? Помнится, с последним «безопасным» партнером они вместе учились. Как же его звали? Пенеола напрягла память, но ни имени, ни лица бывшего любовника не вспомнила. Значит, и не стоил он того, чтобы помнить.
Пенеола прикоснулась пальцами к своей груди и ущипнула себя за сосок. Правая рука скользнула между ног и нашла клитор. Несколько минут работы ни к чему не привели. Стало тошно от того, что даже саму себя она больше не в состоянии удовлетворить. Ни возбуждения, ни похоти, сплошное безразличие, как духовное, так и физическое. Пенеола быстро вымылась и вылезла из ванной, останавливаясь у зеркала, висящего над раковиной. Оскал. Смыкая свои губы, она все равно продолжала скалиться, насмехаясь над всем остальным миром и собой в первую очередь. Пенеола закрыла глаза и вспомнила лицо зрячего, снявшего с нее маску в темном ангаре несколько дней назад. Нахмуренные брови, глаза, замершие на мгновение и тут же заметавшиеся от одного рубца к другому, уголки довольно полных губ, поплывшие вниз. Он был шокирован тем, что увидел. И этот первоначальный шок сменила злоба, а не отвращение. У отвращения губы изогнуты. Пенеола хорошо это знала: наблюдала подобную реакцию у сторонних людей много раз. Но злоба… У злобы губы прямые и уголки их опущены вниз. Тот человек сжал свои челюсти, и ямочка на его подбородке вдалась вглубь, увеличиваясь в размерах. Кто бы мог подумать, что зрячий, которого Юга наградила столь красивой и запоминающейся внешностью, испытает злобу, взглянув на полную свою противоположность? Уродство пугает таких, как он. Оно заставляет их вспомнить насколько красота хрупка и ранима. Насколько зависимы они от нее и связаны с ней. Восхищение, преклонение и жажда окружающих стать частью этой красоты открывают перед обладателями этого дорогого подарка Юги все запертые двери.
