Родина, с тобою я несчастлив,
Без тебя несчастней во сто крат.
— Не уехать ли нам отсюда, пока не поздно? — осторожно предложила Алиде.
— Куда? Линда еще очень мала.
— Не уверена насчет Финляндии, Ханс считает, что лучше в Швецию.
— Откуда ты знаешь, что он думает?
— Он может приехать вслед за нами.
— Я из своего дома никуда не поеду. Скоро ветер сменится, запад придет к нам на помощь. Мы продержимся до того времени. В тебе так мало веры, Алиде.
Ингель оказалась права. Они продержались и освободители пришли. В страну с маршем вошли немцы, рассеялся дым от горящих домов, небо снова сделалось ясным и синим, облака — белыми, земля — черной, все вернуло естественный цвет. Ханс смог возвратиться домой. Их страшный сон кончился, теперь плохо стало другим. Коммунисты притихли и побледнели. И так как транспорт давно не работал, они отступали пешком, на своих двоих. Ханс оседлал лошадь и отважно отправился получать назад флаги «Молодежи страны», «Переходящий приз сеятеля», бухгалтерские документы и другие бумаги, которые пришлось отвезти в город, так как после прихода «красных» их общество закрыли. Вернулся он из города светло улыбаясь, в городе все оказалось отлично, немцы вежливые, атмосфера прекрасная, слышны звуки гармошки. Негнущиеся деревянные башмаки женщин бойко постукивают. Основана «Всеобщая помощь Эстонии», чтобы поддержать и накормить семьи, кормильцы которых были мобилизованы в Красную армию. Все должно было образоваться: все вернутся домой — отец и мать, все пропавшие — и поля по-прежнему заколосятся. Ингель выиграет все возможные овощные конкурсы, они будут участвовать в осеннем пиру, а когда через несколько лет сестры состарятся, то примкнут к «Обществу женщин страны». Возвратится домой отец, Ханс начнет планировать вместе с ним расширение полей. А сейчас Ханс примет участие в кампании по возделыванию табака и сахарной свеклы. И тогда будет вдоволь сиропа из сахарной свеклы и Ингель не придется кривить свой хорошенький ротик из-за сахарина. А также Алиде, — добавил он. Ингель мед его речей превратила в улыбку и начала обдумывать рецепт для выпечки лучших эстонских пряников на сиропе из сахарной свеклы. Вместе с Хансом они снова впали в любовный угар, в котором пребывали раньше, в то время как Алиде пришлось вернуться к кошмару своих ревнивых мук.
Перед блестящим будущим Ингель все препятствия исчезали. Даже при скудной одежде гардероб Ингель мог выглядеть привлекательно. Бывало, что резиновую застежку от подвязки для чулок приходилось заменять обернутой в бумагу монетой, и все было нипочем. Ханс раздобыл для любимой парашютный шелк, Ингель выкрасила его в васильковый цвет и сшила себе хорошенькую кофту, украсила ее стеклянными пуговицами, приколола на грудь немецкую стеклянную брошь и выглядела красивей, чем когда-либо. Ханс принес такую же прелестную брошку, только поменьше, для Алиде и на мгновение ее мучения ослабли, все-таки Ханс помнил о ней, но это был лишь миг, и кто бы обратил внимание на ее брошь. Так как у новой кофты Ингель были к тому же высокие плечи, Ханс нежно называл ее своим маленьким солдатом. Голова у Алиде болела. Она даже заподозрила, что у нее опухоль. Боль иногда затемняла зрение, в ушах слышался шум. Порой ей приходилось смотреть за Линдой, пока Ханс и Ингель были заняты амурами. И она это делала, незаметно щипая ребенка или укалывая булавкой, его писк доставлял ей тайное удовольствие.
