В «спальне» не нашлось ничего примечательного: просто нора, выстланная прелыми листьями, источавшими спасительное тепло. Несколько пустых колосков да пахучие шарики гхм… биоматериалов 3 уровня качества, то бишь естественных удобрений. Хоть бы отдельную комнату для этого дела вырыл, грязнуля!
Впрочем, свои 0,5 грамма ценного ресурса я все же с них собрал. Если анты будут брезговать такими подарками судьбы, то мы рискуем никогда не изобрести компьютер и ядерную бомбу!
Раз в час я поднимался вверх по норе, оставляя феромоновую отметку там, где на меня вешался дебаф из-за холода. Когда расстояние между метками стало заметно увеличиваться, то понял, что мне пора, и уже не обращая внимания на легкое оцепенение, начал выбираться наружу.
Кстати, в отличие от человеческого тела, тело анта не чувствовало никакой разницы в том, двигаться с горки, в гору или вовсе по крутейшему «склону» стебля — нагрузка оставалась точно такой же.
Солнце раскрасило окружающий мир сотней оттенков запахов. Оказывается, на солнце и в темноте растения пахнут совершенно иначе! Да и не только растения, даже сама земля источала несколько выразительных ароматов. Интересно, каким станет мир вокруг, если я поставлю более чувствительные усики?
Выбрав на так называемой карте направляющую, что вела в направлении родного муравейника, я двинулся домой. Привыкшее к оцепенению за долгую ночь тело казалось на удивление легким и послушным, тем не менее, только через несколько часов мои усики уловили родной аромат — тот самый уникальных запах, присущий каждому анту из моего муравейника вне зависимости от того, какую метку тот оставил, позволяющий отличать своих от чужих.
Отыскав дорожку феромоновых меток, я принялся за расшифровку «знака».
Здесь все очень просто. Есть символы общие и понятные всем, а есть отличительные запахи, присущие, например, конкретному анту или специализации. Например, этот след отставил разведчик, предупреждая о далекой угрозе — этакий призыв к осторожности. Судя по всему, имелись в виду какие-то хищники, поэтому я замедлил шаг, внимательно осматриваясь по сторонам. Точнее, принюхиваясь и ощупываясь — глаз-то у меня нет.
Идя по следу, оставленном соплеменником, я уверенно двигался к муравейнику, огибая преграды и избегая природных ловушек: то паучьих сетей, то хищных стеблей, похожих на нетерпеливые щупальца — к счастью, все они легко узнавались по отчетливым вибрациям, ничего общего не имеющим с ветром.
