Освещенная ярким солнцем, вода казалась теплой.
— Ух, жарища! — подтвердила его мысль Варвара.
— Кто пойдет купаться?
— Купаться?
— Ага... А что?
Она отряхнула ладошки от прилипших кусочков скорлупы.
— Что, сейчас? В конце сентября?
— Ну да... Жарко же...
— Да, но вода, наверное, холодная? — разумно предположил Иван.
— Конечно, холодная, а как же? — засмеялась она.
И на полном серьезе стала раздеваться.
Сегодня она была одета не как обычно. Обтрепанные джинсы уступили место широкой и длинной, вызывающе-пестрой юбке в мелкий цветочек — почти как у цыганки. Ее дополнял такой широкий и массивный, такой нарочито-грубый этнический браслет, что на ее тонком запястье он неизбежно вызывал ассоциации с кандалами, которыми некогда сковывали в этих местах прекрасных, непокорных невольниц перед отправкой в гаремы турецких султанов.
Увидев ее сегодня утром в таком виде, Иван понял, что она принадлежит к той счастливой породе женщин, которым не нужно тратить последние деньги на фирменные шмотки — самая дешевая рыночная тряпка по непонятным причинам смотрится на них как последний писк парижских подиумов.
— Ну? Кто со мной?
Она была уже в купальнике — оказывается, заранее приготовилась! И уже доставала из холщовой сумки толстое махровое полотенце.
Иван порадовался беспощадности солнца, до слез слепящего глаза. Ведь за этими слезами он надеялся скрыть слишком заинтересованный, если не сказать — жадный взгляд, который не мог и не хотел отвести от открывшегося ему зрелища. А оно, признаться, его ошарашило.
Он, конечно, догадывался о том, насколько хороша ее фигура — красоту ведь не скроешь джинсовыми шортиками и одетой на голое тело футболкой. Но то, что он увидел...
Судите сами. Когда-то давным-давно, первый раз прочитав «Властелина Колец», он был очарован Толкиеновой теорией о происхождении человеческих типов. Мол, одни из нас — потомки гномов, другие — хоббитов, третьи — ужасных троллей... Долгое время он развлекался тем, что примерял эту теорию к своим знакомым, искренне радуясь нередким точнейшим совпадениям.
Так вот, если отталкиваться от нее, то Варвара явно принадлежала к числу потомков эльфов — тонкое, изящное существо, в котором немного удлиненным было все, от гладких голеней до золотистых предплечий. Ее кожа молодой девушки, не изнуряющей себя зверскими дозами ультрафиолета, но находящейся второй месяц на юге, мерцала теплом старинного золота. При этом цвет кожи подчеркивал оттенок купальника — светло-желтого, как неспелый лимон, а изящество форм — неожиданно графичная, черная, почти мужская татуировка, широко опоясавшая ее плечо браслетом из первобытных кельтских узоров.
