— Угу, — сказал Мишка, задумчиво прожигая сигаретой один из миллиона упругих зеленых листочков, что доверчиво повернули к нему глянцевые молоденькие мордашки. — Прическа у нее оригинальная...
Иван теперь приступал к осуществлению своей стратегии с противоположного фланга. И потому отвлеченно заметил:
— Знаешь, а мне что-то перестали нравиться женщины, похожие на женщин...
— Не понял? — оторопело оторвался от несчастного растения Мишка.
— Да просто надоели эти длинноволосые, холеные матрешки... Мне теперь нравятся другие, такие, знаешь... Похожие на мальчишку...
— Аа-а! — Мишка насмешливо скосил на него глаза и принялся за второй листочек. — Ну, она как раз похожа на мальчишку...
— Даже нет, не то чтобы совсем... А такие, у которых есть какой-нибудь дефект...
Мишкин взгляд заставил Ивана быстренько поправиться:
— Ну, не явный, а такой, какой-нибудь... Например, очень маленькая грудь или...
— Очень кривые ноги, очень длинный нос, — продолжил Горелов.
— Нет! Ну, ты ведь понимаешь, что я хочу сказать...
— Понимаю, понимаю... — усмехаясь, закивал он. — С тайным пороком... Маленький недостаток подчеркивает совершенство...
— Вот-вот, что-то вроде этого! — радостно подтвердил Иван.
— Что я могу тебе на это сказать... — Перестав, наконец, мучить растение, Мишка принял вид профессора психологии. — Во-первых, это нездорово, и вообще, не симптом ли?.. А во-вторых, не понимаю, при чем здесь тогда Варвара? У нее ведь не наблюдается никаких физических недостатков. Да и ничто вроде не говорит о наличии тайных пороков...
— Нет, конечно, но... В ней есть что-то... Какой-то надлом...
— Да нет в ней никакого надлома, — раздраженно отмахнулся Мишка.
— Нет, не надлом, сейчас иначе сформулирую — фатальность...
— С ума сошел?! — прозаично перебил Мишка Ивана. — В любой провинциальной барышне до хрена этой «фатальности», только она еще иногда называется по-другому — безысходка!
Решив, что на сегодня достаточно, Иван не стал с ним спорить.
В идеально голубом небе сонно плыли такие же идеально белые кучевые облака. Густо пропитанные солнцем, они были украшены по краям ослепительным золотым контуром.
— Все-таки здесь чудесно... — переменил тему Иван.
И отмахнулся от пушистой пчелы — не вписавшись в траекторию, она внезапно воткнулась в его плечо коричнево-полосатым шариком. Пчела обиженно зажужжала, и он сказал:
— А у тебя не возникло ощущения, что в доме как будто присутствует волшебство?
— Ого! Я как будто слышу романтические интонации в голосе моего циничного друга? — с обидным, хоть и ожидаемым сарказмом отреагировал Мишка.
