— Нет! — вскричала леди Ровенна, бросив шкатулку об стену. — Ты не мог так со мной поступить! Я и только я была женщиной твоей жизни… Гребень.
Ну, конечно. Дэйтон солгал. Не было никакой невесты первого помощника, была другая, он вез в Эссир другую. Она выяснит, кто эта женщина и уничтожит ее. Никто не смеет переходить ей дорогу. Никто! Даже сами боги.
— Как, говоришь, зовут хозяйку гребня? — спросила леди Ровенна у своего лицемерного сына, в карете, увозящей их прочь от неприятного запаха доков и проклятого корабля, не принесшего ей ничего, кроме боли.
— Разве это важно?
— Я же сказала, что хочу вернуть ей гребень.
— Не стоит утруждаться, я сам его верну.
В ответ леди Ровенна прищурилась и уже по-новому посмотрела на сына.
«Весь в отца» — с легкой досадой подумала она. — «Такой же скрытный и скользкий».
Сорос тоже с годами научился скрывать свои чувства. Он ненавидел ее, но и любил тоже. Она знала это, чувствовала, по сей день. И пользовалась этим знанием беззастенчиво. Мальчишка был такой же, жалкий в своей привязанности к ней, но старающийся эту привязанность скрыть.
— Как скажешь, дорогой, — мягко ответила она, делая вид, что сдалась. — И все же, мне бы хотелось повидаться с ней, поговорить. Она — одна из последних, кто видел твоего отца живым. Возможно, этот разговор помог бы мне смириться с утратой.
Дэйтон долго не отвечал, и она не мешала. Судя по складке, прорезавшей напряженный лоб принца, он боролся с какими-то внутренними противоречиями. И все же в итоге посмотрел на мать и кивнул. Леди Ровенна удовлетворенно улыбнулась и посмотрела в окно. Она не нашла перстень короля, но обнаружила нечто более ценное. Она обнаружила смысл жизни.
Феликс задействовал все свои связи, чтобы перехватить королеву Юджинию на полдороге к столице. Но упросить своенравную женщину о встрече с Мэл, о которой мужчины отказались сообщать при свидетелях, было трудно, но не невозможно.
— Ваше величество, встреча с данной особой крайне важна не столько для нас, сколько для вас. От этого зависит судьба вашего внука.
— Да не пугайте меня, молодой человек, — пробрюзжала, заметно сдавшая за последние годы, королева. — Знаю я, как вы умеете убеждать, и больше на эту удочку не попадусь.
— Поверьте, это в ваших же интересах, — вступил в диалог Сорос. Королева посмотрела на него, горько вздохнула от осознания, что этот полукровка почти ее ровесник, а по виду ему и тридцати не дашь, тогда как она всего лишь старая, сожалеющая об ушедших годах, развалина. — Ладно, даю вам пять минут, не больше. И если ваше дело окажется пустяком, я всерьез озабочусь, а действительно ли вы друзья моего внука.
