Фамильное древо заканчивалось родителями Егора. У Марты и Альберта Егоровых было четверо детей, но у Альберта и женщины по имени Лидия был еще один ребенок. Похоже, она умерла пять лет назад, а вот имя и портрет пятого ребенка было словно вытравлено кислотой. Не до конца стерто, но образовавшее уродливое, размытое пятно.
— У тебя есть еще один брат?
— Сводный.
— Что с ним случилось? — спросила я, обведя пальцами место, где когда-то был портрет.
— Он ушел из семьи уже давно, — неохотно ответил Егор.
— Вы не общаетесь?
— Нет. Не о чем. Он выбрал иной путь.
— Который не поддержала твоя семья? — продолжила я, обернувшись к нему.
— Тот путь, который он выбрал…скажем так, теперь мы по разные стороны баррикад.
Больше вопросов о брате я не задавала. Видела, как ему не просто говорить об этом. И ведь он мог меня оборвать, попросить не лезть в его личную жизнь, но нет. Терпеливо отвечал на каждый, постепенно открываясь для меня с новой стороны. В какой-то момент я сама поверила, что являюсь его девушкой. Поэтому обняла и первой поцеловала.
Нас прервало появление коршуна, в лице тетеньки в переднике.
— Вас ожидают к ужину, — строго проговорила она и удалилась.
— Она человек, — почти прошептала я.
— Я заметил.
— И она не против, что вы…она вообще знает о вас?
— Ну, она не совсем то, что ты думаешь.
— Это как?
— Потом скажу, — ответил он и чмокнул меня в нос. И что это его так развеселило?
Глава 18 Ужин с монстрами
Такого ужина я не ожидала. Такого официального. Все эти ложки, ножи, вилки, не меньше десятка и для меня одной. Да я вообще понятия не имею что в какой руке держать. А уж когда нам первое принесли, вообще не поняла, что это такое. На вид походило на гороховое пюре. Зеленое нечто на тарелке. Может, местный деликатес? Решила попробовать и схватилась за ложку. Прогадала. Эту хрень вилкой едят. Дурдом какой-то. Первое есть вилкой. На вкус эта дрянь оказалась не лучше, чем на вид. Правда я проглотила пару ложек, то есть вилок, из вежливости. И как назло, тетенька коршун, зорко следящая за каждым моим движением подкралась поближе и как гаркнет прямо в ухо:
— Вас что-то не устраивает?
Блин, я едва не скончалась от разрыва сердца. Потом пришлось улыбаться и доедать эту хрень до конца.
После первого нас с Егором начали пытать, точнее его мама вознамерилась узнать обо мне все. Где родилась, где живу, кто мои родители и прочее, прочее, прочее. Поток энтузиазма женщины прервало появление второго блюда, которое оказалось еще кошмарней предыдущего. Рыба. Вы спросите, и что в этом такого? Ничего. Если бы она не была живой. Этот карп или окунь или еще кто, не разбираюсь в рыбе, хоть убейте, смотрел на меня из своего огромного блюда и беззвучно открывал рот. А коршуниха эта привезла огромную плиту-сковороду (и где только такую откопала, живодерка), и запалила бедного карпика прямо при нас. Нет, я конечно, все понимаю. Сама люблю рыбу, а в последнее время и все остальное мясо, но без этих подробностей. Не хочу ни знать, ни слышать, как забивают хрюшку, петуха или теленка. Брррр. Мерзость. И жесть. А самое главное, что семейка «Адамс» ничего не заметила. Ведьма-подавальщица разделала уже поджаренного карпика и разложила по тарелкам. Мне достался хвост, которым бедная рыбка била пять минут назад. Нет, теперь точно в Гринпис запишусь. Буду даже рыб защищать от такого варварства. Ха, посмотрела бы я, как коршуниху в огонь живой. Так и хотелось ей сказать: «че зыркаешь, швабра в переднике?» Но я, конечно же этого не сказала.
