«Лично полковник И.Е. Федоров, — характеризует его Ерлыкин, — летает… с большим желанием. В бою смел, и при встрече с противником жестко навязывает ему бой. Своим личным примером беспредельного мужества и отвагой всегда увлекает за собой и воодушевляет к бою летный состав», который благодаря ему был «сколочен в единый боевой коллектив…»[89].
Частью этого боевого коллектива были А.Е. Боровых и М.С. Баранов, которых еще в 1942 г. Федоров пригласил для наблюдения за штрафниками, назвав одними из лучших летчиков 3-й Воздушной армии. К лету 1943 г. они уже совершили 341 и 276 боевых вылетов соответственно, сбив лично и в группе 67 самолетов противника. По представлению Федорова командиры звеньев 157-го истребительного авиаполка 273-й истребительной авиадивизии Боровых и Баранов в августе 1943 г. получили звание Героя Советского Союза[90].
30 ноября Федоров за успешное руководство дивизией был представлен к ордену Александра Невского, кавалером которого он стал 16 декабря 1943 года[91].
Однако в июне 1944 г., согласно приказу 14-й Воздушной армии, Федоров был переведен на должность заместителя командира 269-й истребительной авиадивизии[92].
Причиной была его «излишняя» самостоятельность и отстаивание собственного мнения, невзирая на звания и должности.
Примером «излишней» самостоятельности может служить случай, «благодаря» которому в том же 1944 г. Федоров так и не дождался реализации представления его к званию Героя Советского Союза, которое было составлено незадолго перед этим и движение которого по инстанциям было остановлено.
Причина была в том, что Федоров, попав на машине в лесную засаду из двух человек, одетых в форму Красной армии (но с бородами) и уже успевших приставить оружие к головам Федорова и его шофера, ранил и захватил их в плен. Оказалось, что Иван Евграфович не зря любил практиковаться в стрельбе от бедра из «маузера», который оставил на память со сбитого немецкого «Фокке-Вульфа»».
Пилот Люфтваффе, вооруженный маузером?
«Кем оказались эти двое — диверсантами или незадачливыми партизанами — не ясно, однако когда пленных доставили в штаб 1б-й. <…> Высокопоставленный смершевец, любивший не воевать, а «ставить на место», не постеснявшись присутствия командарма — С.И. Руденко[93], обвинил Федорова в том, что тот применил оружие без единого выстрела со стороны противника. Неясно, чего здесь было больше — откровенной неприязни или попытки выслужиться, но когда мнение контрразведки было выслушано на Военном совете, представление Федорова к званию Героя Советского Союза не было реализовано
