Непохожий двойник | страница 38



– Нет. У меня сложилось впечатление, что они выясняли отношения или счеты сводили, хотя, если вдуматься, какие у них могли быть счеты?

– А вы попробуйте представить, что счеты были, – ухватился за эту мысль следователь. – Игорь никогда при вас не заводил разговора о Волонтире?

Федор Константинович задумался: разговор такой был, но не с Игорем, а с самим Волонтиром, но стоит ли выносить сор из избы? Он решил промолчать.

– Так что? – переспросил следователь. – Как все-таки ваш зять относился к Георгию Васильевичу? Приятелями они были? Друзьями?

– Не представляю, что у них могло быть общего. Игорь парень молодой, современный, а Георгий... Я знаю его много лет...

– Старшего брата тоже знали?

– Знал.

– Расскажите о нем, – неожиданно попросил Скаргин.

– О Дмитрии? – удивился Тихойванов. Ему было что рассказать, но смущала та же мысль: нужно ли? Неужто это и впрямь интересует следователя? Ну, раз надо, так надо. Ему видней...


За год до начала войны в их дворе появился коренастый светловолосый парень с ярко-синими глубоко посаженными глазами. Вместе со своим младшим братом Жоркой он поселился во флигеле, который раньше занимал дворник дядя Миша, и на следующий день уже мел улицу, нацепив на себя широкий дворницкий фартук.

Ходили слухи, будто их родители до революции имели мельницу, будто раскулачены Советской властью и высланы куда-то в Сибирь, но слухи смутные, неопределенные, и многие в них не верили.

Должности своей Дмитрий не стеснялся. Замкнутый, почти бессловесный, он быстро делал свое дело и исчезал на весь день. Изредка по вечерам у него собирались какие-то люди, мужчины и женщины, он выгонял младшего брата и запирался во флигеле.

Четырнадцатилетний Жорка дневал и ночевал во дворе, но из-за вздорного и диковатого характера своим среди сверстников так и не стал. О брате отзывался по-разному: то хвастал его силой, превозносил его ум и хитрость, а то начинал жаловаться, что Дмитрий обзывает его хромым, срывался на крик, говорил, что ненавидит и его и всю их компанию картежников. Непонятно было, ревнует ли он брата к ночным посетителям или завидует, вымещает злобу за свою увечную ногу...

Старшего Волонтира видели редко: утром за работой, а иногда вечером, когда, принарядившись, он присаживался к ребятам и рассеянно слушал песни и их разговоры. Несмотря на разницу в возрасте – ему уже исполнилось двадцать шесть, – Дмитрий предпочитал общество ребят моложе себя, кое-кого даже приглашал к себе во флигель, где угощал вином.