— От двенадцати до пятнадцати миллионов.
— Долларов?
— Можно и английских фунтов. Но не рублей.
И глазом не повел залетный аравийский гость с часами на правом запястье, с простенькими такими часиками под сорок тысяч баксов.
— Пятнадцать — разумная иена, учитывая ваш риск. Я выпишу чек в ту самую минуту, когда субмарина пересечет Суэцкий канал.
Тихон подумал и сказал:
— Меня бы устроил не чек, а безотзывный вексель в швейцарском банке.
— Без проблем. Предлагаю завтра подписать протокол о намерениях. Задаток — двадцать процентов. Я готов его вручить лично вам у меня на родине, в Кахрейне. Куда приглашаю вас на две недели. Разумеется, за мой счет.
То была уже пятая и, кажется, главная удача в его год Крысы, не зря Тихон так обожал этих неромантичных зверьков.
— Извините, я отлучусь на несколько минут, чтобы позвонить кой-куда и дать ответ, — сказал Тихон и начал проталкиваться к дверям. В соседнем зале он выхватил из рук одного из своих телохранителей игрушку спутниковой связи, набрал Мурманск.
Дельце оказалось проще пареной репы. Закадычный дружок, сын адмирала на пенсии, брался уломать предка за два, максимум два с полтиною лимона долларов, тем паче что парочка субмарин была уже им недавно сплавлена — одна лодчонка Китаю, другая Бразилии.
Тихон вернулся к арабу.
— Протокол о намерениях подписываем. Можно сразу и договор подмахнуть. В эмират Кахрейн я готов прилететь через десять дней, господин Аббас Юсиф Харбали.
— Нет, нет, зовите просто Аббасом, я еще не так стар. Мне нравятся русские молодые люди, подобные вам. Впрочем, таких, как вы, я до сих пор в Москве не встречал. Рост — два метра, верно? Золотые волнистые волосы. Вы похожи на скандинавского бога.
— У меня дед по материнской линии — финн, — сказал Тихон. — Вот он-то и был двухметровый. А я всего лишь метр девяносто семь. И не бог, а грешный бизнесмен. Новый русский. Нью рашен.
Миндалевидные бойкие глазенки Аббаса излучали такое неподдельное восхищение собеседником, он принялся так нежненько поглаживать своими пальцами-сосисочками Тихонову ручищу, что тот заподозрил было его в нездоровой тыльно-голубой ориентации. Однако следующие слова аравийской птицы развеяли подозрения, хотя и привели в замешательство иного свойства:
— Итак, я согласен на все ваши условия, бог скандинавов. Однако и у меня есть к вам встречная просьба. Я запомнил, с каким восхищением вы смотрели на красавицу-пери Лиру. Я правильно называю имя?
Тихон кивнул.
