“Верно”, признал я, “но, позволив ему протолкнуть этап работ к началу квартала, ты создала прецедент”.
“Я знаю”, сказала она, потирая виски кончиками пальцев.
“Но, на самом деле, я пришел сюда не затем, чтобы говорить о том, как ты была неправа. Я пришел сказать, что понимаю, почему ты это сделала. Я не могу обвинять тебя”.
Она опустила руки, осторожно за мной наблюдая.
“На этом этапе твоей карьеры я даже не удивлен, что ты сказала Papadakis «да»”.
Ее рот открылся, и я мог видеть длинный перечень матерных слов на ее языке.
“Полегче, петарда”, сказал я, подавшись вперед и подняв руки вверх. “Я не имею в виду, что ты наивна; я не тяну карту ‘выдержки’ снова - хотя, если честно, неважно насколько тебе неприятно это слышать. Я полагаю, ты все еще развиваешься, ты хочешь показать всему миру, что ты – Атлас – одна из титанов, и что гребаная небесная сфера ничего не весит. Просто, то что ты сделала, повлияло на всю команду и на праздники. Я понимаю, почему ты сделала это, и я также понимаю, почему ты находишься в смятении. Мне жаль, что это тяжело для тебя, потому что я был в том же состоянии”. Я понизил голос, подвинувший немного ближе. “Это полный отстой”.
В комнате, казалось, стало темнее, солнце опускалось за горизонт, когда я заканчивал свое изречение. Хлоя наблюдала за мной, лицо было спокойным и практически нечитаемым.
Ну, нечитаемым для любого другого. Другого, кто не видел это лицо тысячи раз, то лицо, которое говорило мне о том, как она хотела выпороть, поцеловать, исцарапать, а потом и трахнуть меня.
“Не ухмыляйся”, сказала она, сузив глаза. “Я вижу, что ты делаешь”.
“Что я делаю?”
“Пытаешься завести меня. Будучи таким упрямцем, ты все же остаешься моим возлюбленным. Проклятье, Беннетт.”
“Ты собираешься трахнуть меня в своем офисе!” возликовал я, и мои слова окрасились удивлением и ликованием. “Боже, ты такая покладистая”.
Она незамедлительно встала и, обойдя стол, тотчас же ухватилась за мой галстук. “Проклятье”. Она развязала узел, обернула галстук вокруг моих глаз и завязала сзади. “Прекрати меня изучать”, прошипела она в мое ухо. “Прекративсё
замечать”.
“Ни за что”. Я закрыл глаза за шелковой тканью, и позволил другим чувствам вступить во владение, вдыхая тонкий цитрусовый аромат ее духов, потянувшись, чтобы ощутить нежную кожу ее предплечий. Я медленно передвигал руки по ее телу, а затем развернул, прижимая ее спину к моей груди. “Лучше?”
Ее сдержанное раздражение не было для меня во благо; это был звук подлинного расстройства. “Беннетт”, пробормотала она, откидываясь назад. “Ты сводишь меня с ума”.
