Уже поздно ночью сэр Филипп и полковник Паркер отвезли нас с Генри домой. Пожелав своему зятю спокойной ночи, я наконец осталась одна, и только после этого я смогла как следует обдумать то, что увидела в спальне Чедлей-Хауса.
Я разделась и накинула халат. Раздвинув шторы и встав у окна, я долго смотрела на растущие в саду высокие деревья, освещенные таинственным светом луны. Царившее в самом сердце Лондона безмолвие и покой изредка нарушались проезжавшими машинами, которые развозили по домам последних посетителей ночных клубов. Отбрасываемые деревьями тени казались преисполненными колдовства и холода, которые не мог побороть свет уличных фонарей. Ветер шелестел в листьях деревьев, воздух был напоен слабым ароматом цветов, смешанным с запахом нагретых солнцем мостовых.
Я стояла у окна и чувствовала, как на меня нисходят покой и умиротворение. Мое напряжение и нервное возбуждение медленно отпускали меня. Однако я понимала, что в моей душе зарождается нечто необыкновенное, чему я никак не могла найти объяснения, — этот процесс затронул все мое существо, и я была не в силах остановить его.
Кем была Надя? Почему мне знакомо ее лицо? Почему ее портрет и все, что связано с сэром Филиппом, вызвало у меня такие странные ощущения? Разве я люблю его, спрашивала я себя. Я не могла ответить на этот вопрос. Смешно в подобном случае думать о любви с первого взгляда. Я ведь уже не истеричная школьница, однако любой сторонний наблюдатель мог бы запросто обвинить меня в экзальтированности. К тому же я понимала, что новые ощущения затронули не только мое сердце, но и мозг — все мое “я”.
Я прошлась по комнате. Как жаль, что мне не с кем поговорить, что нет человека, который подвел бы меня к пониманию хотя бы части обрушившихся на меня проблем — но как мне объяснить постороннему, что происходит во мне?
Мне вспомнилось, что мама говорила о моем воображении. Я сказала себе, что все события — это лишнее доказательство тому, как я позволила своим фантазиям возобладать над здравым смыслом. Я же обещала маме держать себя в руках. И не выполнила обещания. И все же как же просто считать все плодом воображения и отрицать, что всему есть обоснованное объяснение!
— Забудь об этом! Забудь о сэре Филиппе, о портрете, о своих дурацких идеях! — приказала я себе, в то же время зная, что не способна на это.
К тому же я не могла не признать, что с нетерпением жду следующей встречи с сэром Филиппом.
В клубе, когда все поднялись из-за стола, мы с ним оказались впереди. Мы вышли на улицу и остановились в ожидании, когда подадут нашу машину.
