Так Алиенора взяла верх над своими вассалами, и теперь чуть впереди нее всегда маячило шелковое знамя, украшенное львом Пуату – ее личной эмблемой.
– Какой благодатью будет не спать в этом мрачном сарае, который в Париже называется спальней! – Улыбнувшись своей придворной даме Торкери де Буйон, Алиенора возблагодарила Бога за то, что ей больше не придется лежать в громадной кровати рядом с Людовиком, стараясь отодвинуться как можно дальше. – Не спать с монахом, который был моим мужем! – Она снова проказливо улыбнулась, почувствовав себя девчонкой, несмотря на свои тридцать лет.
Но в то же время, подумала Алиенора, вспоминая изображение, смотревшее на нее из полированного зеркала тем утром, годы почти не состарили ее. Она знала, что красива. Об этом ей без лести говорили многие придворные и трубадуры. И конечно же, Людовик. Он гордился привлекательностью жены, и Алиенора знала, что король числит ее среди главных своих ценностей.
Вот только недооцененных. Она перестала улыбаться и, нахмурившись, потянулась в седле, потерла уставшую спину, разгладила платье. Пальцы прошлись по осиной талии, стройным бедрам, она чувствовала под роскошной материей свою упругую плоть – две беременности не повредили ей.
– Сколько еще до реки? – повернулась к своим вассалам Алиенора.
– Не больше мили, – ответил граф де Шательро, показывая куда-то вперед. – Смотрите, там вдалеке Блуа.
Алиенора увидела огоньки, мерцающие в темноте, – вероятно, это факелы на стене замка. В Блуа был мост через Луару, туда-то они и направлялись.
– Даст Бог, переберемся через мост незамеченными, – пробормотала Алиенора.
– Мадам, – с опаской сказала Торкери, чей слабый голос был едва слышен на вечернем ветру, – мы все сможем вздохнуть спокойно, только когда вы будете в безопасности – в Пуатье.
Пуатье! Восторг снова охватил Алиенору, когда она услышала это название. Дом. Какая же благодать оказаться снова дома! А когда Генрих сдержит обещание… Алиенору пробрала дрожь, еще одна волна непрошеного желания обуяла ее плоть. Она не чувствовала опасностей путешествия – была уверена, что в целости доберется до дому, должна добраться… Она чувствовала себя неуязвимой.
С собой они взяли еду на дорогу, и несколько часов назад Алиенора поела – холодный каплун, белый хлеб и ароматное, сладкое вино ее родины. Простая еда, но какой же она показалась вкусной, тем более что этому способствовало прекрасное настроение. Теперь Алиенора снова чувствовала голод, но готова была мириться с пустотой в животе. Завтра они смогут пополнить припасы, а сейчас предстояло кое-что поважнее еды. Пока им нужна была только лошадиная прыть.
