— Я скажу об этом Эдди и Джуди, спрошу, что они думают, — сказал он.
— Джуди? О, неужели ее светлость ответит на телефонный звонок в своем Лондоне?
— Она приедет в Россмор через пару недель, — ответил отец Флинн.
— Ей не следует думать, что она может остановиться здесь. — Китти огляделась с видом собственника. — Этот дом мой, и это все, что у меня есть. Я не позволю родственникам Эдди здесь селиться.
— Нет, у меня и в мыслях не было, что она… захочет… э-э… потеснить тебя. — Он надеялся, что голос не выдал его; конечно, Джуди никогда не остановится в таком жилище.
— Так где же она остановится? Она ведь не может поселиться с тобой и с каноником.
— Нет, полагаю, что в одном из отелей.
— Ну, леди Джуди сможет заплатить за это, в отличие от остальных. — Китти презрительно фыркнула.
— Я думаю о приюте «Папоротник и вереск» для нашей матери. Я был там сегодня, похоже, там все очень довольны.
— Это же протестантский приют, Брайан, священник не может отправить родную мать в такой приют. Что люди скажут?
— Ты ошибаешься, Китти, — мягко ответил отец Флинн. — Это приют для людей всех религий или вообще нерелигиозных.
— Я был там вчера с благословением. На следующей неделе они открывают крыло для людей с болезнью Альцгеймера. Я подумал, что, может быть, кто-то из вас пока присмотрит за ней…
Китти смягчилась.
— Ты неплохой парень, Брайан, вовсе неплохой. Такая уж тяжелая жизнь пошла, что ни у кого нет ни капли уважения к священникам.
Он понимал, что это проявление сочувствия.
— Некоторые каплю уважения все же проявляют. — Он бледно улыбнулся, вставая, чтобы идти.
— Почему ты не бросишь все это?
— Потому что я добровольно принял на себя эти обязанности, и хоть и редко, но могу чем-то помочь, — грустно сказал он.
— Всегда рада тебя видеть, — сказала Китти, своим тоном намекая на то, что она едва ли не единственная в Россморе, кто рад его видеть.
Он сообщил Лили Райан, что повидается с ней и расскажет, как себя чувствует в тюрьме ее муж Эйдан. Она все равно любила его и сожалела, что свидетельствовала против него в суде. Тем не менее это было единственным выходом; побои на этот раз были столь жестокими, что дело закончилось больницей, а ведь у нее было трое детей.
У него не было настроения разговаривать. Но какое значение имело его настроение? Он заехал на ее узкую улочку.
Младший из мальчиков, Донал, учился последний год в школе при церкви. Его не было дома.
— Вы ведь надежный человек, святой отец?
