Конрад появился в лагере под Аккой вместе с Филиппом, но после (сначала временно, а затем навсегда) покинул лагерь крестоносцев. И в этом не было ничего удивительного. Со времени приезда ландграфа и до появления Филиппа его пребывание в лагере не было постоянным, и, в конце концов, он отказался сотрудничать с Гвидо и поставил на германскую карту. Его отношения с Фридрихом Швабским очень сильно напоминали его неестественную привязанность к Филиппу. Однако с немцами Конраду не повезло. 20 января 1191 года скончался Фридрих, покинувший незадолго до этого армию ландграф Тюрингский тоже умирает в пути. Теперь Конрад поставил все на Филиппа, но вскоре ему вновь пришлось лишиться своего покровителя.
Осада выглядела следующим образом: город, треугольником выступавший в море, с третьей стороны, с суши, был блокирован осаждавшими, в то время как Салах ад-Дин занимал окрестные холмы, тем самым окружив самих осаждавших. Важную роль играл порт — захватив его ненадолго, христиане вынуждены были отдать его зимой с 1190 на 1191 год Салах ад-Дину, благодаря чему тому удалось обеспечить снабжение города и в феврале 1191 года даже заменить гарнизон. Как известно, новый состав включал в себя только добровольцев и по численности был чуть больше одной трети от первоначальной. Подошедший флот Ричарда мог теперь эффективно блокировать порт. И если Салах ад-Дину никак не удавалось облегчить участь города до этого времени, то и крестоносцы до прибытия Ричарда не могли взять его, хотя благодаря осадным машинам Филиппа стены были уже сильно разрушены. Французские источники, которые утверждают, что Филипп сам бы смог взять Акку, не замечают, из-за сильно поврежденных стен, что именно войско Салах ад-Дина неизменно устремлялось на нападавших, когда те предпринимали очередную попытку штурма. А для решения двойной задачи — штурма и защиты собственного лагеря — сил действительно не хватало, и необходимо было своеобразное разделение труда, чтобы Акка созрела для падения.
С прибытием в лагерь Ричарда разногласия между королями вновь выходят на поверхность, но трудно упрекнуть Ричарда в том, что на первенство он претендовал не по праву. Его слава и огромные денежные средства, пущенные им в ход, автоматически выдвигали его на передний план. И не только для Амбруаза Ричард был «Richard le non per»[75] и «Lе quor de lion»[76], даже враги отмечали его неординарность: «очень храбрым, мужественным и решительным» называет его Баха ад-Дин, указывая на то, что слава его побед давно обогнала его самого. Тот же автор вскоре отмечает «здравый рассудок, опытность, отвагу и честолюбие» Ричарда, и признает, что с его прибытием мусульмане пали духом. И Ибн аль-Атиротдает должное его «мужеству, хитрости, настойчивости и терпению», сокрушаясь о тех неисчислимых несчастиях, которые он принес мусульманам. Этот же автор свидетельствует, что прибытие Филиппа, напротив, не оправдало ожиданий, так как тот привел с собой только шесть грузовых кораблей, что подтверждают Баха ад-Дин и Имад ад-Дин.
