Повиновение Ричарда в данном случае означало бы для него не только уменьшение власти, как в случае с принятием ленной присяги на верность его старшему брату, но и отказ от прав, полученных от матери и от французского короля после приобретения титула герцога 11 лет назад. Но титул герцога не был для Ричарда формальностью — существование и деятельность в этом качестве были для него источником самоуважения и самосознания, да и на укрепление центральной власти в герцогстве он потратил целых десять лет своей жизни, поэтому он ответил отцу, что никогда в жизни не уступит герцогства кому бы то ни было. Просто престолонаследником, а следовательно, лишь исполнителем воли отца, он быть не желает.
Ожидал ли Генрих II от своего сына покорности? Ведь в свое время, не обращая внимания на справедливые притязания и ожидания его собственных братьев Готфрида и Вильгельма, он пошел на неслыханную концентрацию власти в своих руках. В 1151 году его отец, Готфрид, умирая, распорядился, чтобы он сам, став королем Англии, уступил Анжу и Мен своему старшему брату. Генрих не повиновался, тем более, что после приобретения им в 1152 году Аквитании, это означало бы расчленение государства. И если бы Готфриду не посчастливилось в 1156 году стать графом Нантским, то он, как и младший брат Вильгельм, мог бы остаться, даже при большом желании Генриха выделить ему наследство, ни с чем. Таким образом все попытки рассматривать отношения Генриха II с сыновьями с позиции политически-династических принципов сталкиваются с непреодолимыми трудностями.
Было бы удивительно, если бы именно он, следовавший традиции своего дедушки Генриха I, всегда стремившегося к неделимости своих владений, никогда не задумывался бы о сохранении единства своего государства и после своей смерти. Легко поверить в то, что кажется очевидным, тем более, если проследить за процессом становления Генриха как государственного деятеля от принятия в 1169 году присяга в Монмирейе, предусматривавшей двойную ленную зависимость и будущую независимость Аквитании от государства Анжу, до концентрации власти и начала создания единого государства в 1183 году. Но будущая независимость Аквитании, ее положение в качестве королевского лена с одним, подчиняющимся только французскому королю, герцогом давно уже стала сомнительной. Спустя всего лишь год после провозглашения Ричарда герцогом и через три года после оглашения завещания Генриха, то есть в 1173 году, Генрих, как уже упоминалось, приказал графу Тулузскому принять ленную присягу на верность не только ему самому и Ричарду, как герцогу Аквитанскому, но также и Генриху Младшему. При этом предполагалось, что Генрих Младший в будущем, как верховный повелитель, осуществлял бы и верховную власть в Аквитании. Это проливает свет на непоследовательную тактику Генриха, которая приводила к постоянным конфликтам в его семье. Он не воспользовался своей полной победой над Элеонорой и Ричардом, чтобы навязать побежденным свою волю, хотя это и было для него важно. Никогда еще ситуация не складывалась столь благоприятно: подчинить неопытного семнадцатилетнего Ричарда его старшему брату, добившись при этом того, что прямо предусматривала двойная ленная зависимость Тулузы по отношению к братьям, не составило бы большого труда. Но он этого не сделал. Почему? Одной из причин могло быть нежелание усилить положение непослушного старшего сына, чего он тогда никак не хотел. А это, видимо, доказывает, что государственные соображения не были для него приоритетными.
