Подобное изложение событий, по крайней мере, в главном, вполне заслуживает доверия. Читая о «бегстве» Исаака, не следует, однако, считать его трусом. Дело в том, что в восточной военной традиции отступление часто рассматривалось лишь как маневр. Быстрые как ветер кони, чьи превосходные качества без устали восхваляют наши источники, позволяли доводить до изнурения преследователей, которые часто попадали в результате в засаду. Ричард, по всей видимости, был знаком с подобной тактикой, и он — как полководец — никогда не бросался в преследование, которое могло бы привести его в незнакомую местность. Во всяком случае, Лимасол был взят в первый же день, и крестоносцы закрепились на острове.
Ночью первой заботой Ричарда была выгрузка лошадей. Сделать это раньше не представлялось никакой возможности, да и ввиду завалов не имело никакого смысла. Так что Исаак мог подумать, что у его противника коней вообще не было.
На следующий день Ричард пустился в погоню, У оливковой рощи произошла стычка с греческим дозором, воины которого с громкими криками обратились в бегство, выдавая тем самым дислокацию главных сил и местонахождение императора, но вместе с тем и предупреждая его о надвигающейся опасности. Вероятно, лагерь Исаака был разбит у Колосси: в любом случае, расстояние между неприятельскими лагерями не превышало нескольких километров, и, если Ричард хотел чувствовать себя в Лимасоле спокойно, ему необходимо было одержать верх над Исааком. Именно здесь должно было произойти первое классическое сражение противников в Восточном Средиземноморье. По способу ведения боевых действий греки были сродни туркам — они умели лишь хорошо стрелять, что уже отмечал Амбруаз, но и это было достаточно опасно. Противопоставляя силе ловкость, они набегали волнами и тут же отступали, поэтому поразить их было столь же нелегко, как поймать одним махом тучу комаров, в то время как в высшей степени маневренные отряды конных лучников непрестанно пытались расколоть ядро армии крестоносцев и втянуть рыцарей в отдельные поединки. Но те, борясь с соблазном отличиться в личном поединке, лишь плотнее смыкали свои ряды, ощетинившись копьями, в чем и состояла их внушающая страх сила. Знание замыслов врага и дисциплина — единственное, что они могли противопоставить постоянно растущему и зачастую драматическому численному преимуществу противника. Количество греков, казалось, испугало даже его доблестную свиту — ведь костяк армии Ричарда насчитывал не более сорока-пятидесяти рыцарей, — и клирик Гуго де ля Мар из самых добрых побуждений даже посоветовал Ричарду отступить.
