Такое утверждение, повторю, вовсе не отменяет того факта, что в школе порой работали замечательные учителя, талантливые, честные, настоящие подвижники. И сколько они могли бы дать своим ученикам, если бы не удушливая система советского образования и воспитания. Ну что сейчас вспоминать об этом? Что было — прошло, его не вернёшь. Как и миллионы несчастных судеб, разрушенных советской школой…
Подмосковные городки вроде Щёлкова представляли собой одновременно страшное и убогое зрелище. Десятилетиями всё более или менее талантливое, живое, энергичное гигантским пылесосом засасывала в себя столица. Даже те, кто физически продолжал проживать в области, старались трудоустроиться в Москве. Люди рано утром покидали свои городки, а к ночи возвращались, чтобы быстро выспаться и опять кинуться туда, где бурлила жизнь и была хоть какая-то возможность вырваться из окружающей серости. Их существование было гораздо труднее жизни москвичей. К обычному московскому трудовому дню добавлялась многочасовая дорога в промозглых, грязных электричках, старых, некомфортных, воняющих горючим автобусах, небезопасный пеший путь от железнодорожных станций и автовокзалов домой. И всё это ещё и с полными сумками, если, конечно, повезёт что-то прикупить в столице. Снабжение этих городков, кроме отдельных, специфических, напрямую связанных с космосом либо оборонкой, что, впрочем, было одно и то же, не шло ни в какое сравнение с московским. И люди вынуждены были после работы ещё стоять в бесконечных очередях, дабы как-то прокормить свои семьи. Правда, я тогда был далёк от хозяйственной составляющей нашей жизни и то, как она была трудна и неблагодарна, оценил позднее.
Что мне оставалось делать в такой ситуации? Пить дешёвый портвейн с новыми одноклассниками, повторяя их во всём, чтобы стать своим в их кругу? Начать подражать местной влиятельной в молодёжной, как теперь говорят, тусовке, шпане, в чью жизнь зона реальная, а не фигуральная, врывалась с малолетства и зачастую навсегда? Стать отличником, пай-мальчиком, любимцем школьной администрации, подчинившись советской школе окончательно и бесповоротно, и начать комсомольско-партийную карьеру ещё со школьной скамьи?
Не помню, чтобы я подобным образом «обдумывал житьё». Но, безусловно, выход из создавшегося тупика искал. Нашёл я его неожиданно для себя тогдашнего, но, как оказалось, навсегда. Не знаю, то ли высшие силы вывели меня на эту дорогу, то ли сработала случайность, оказавшаяся частным случаем закономерности… Но с этого пути я уже никогда не отступал.
