По рекомендации местных врачей мы решили не лететь на самолёте, а отправиться во Францию поездом. Не уверен, что это был лучший вариант. В турагентстве нам обещали такой маршрут: в Москве мы садимся в поезд, вагон идёт до Берлина, там его подцепляют к французскому поезду, во Франции пересаживаемся на поезд, идущий на нужный нам курорт Люболь, где нас уже встречают.
В реальности всё оказалось совсем не так. В Берлине надо было не просто пересесть на другой поезд, а сделать это совсем в другом месте. Сдать наш багаж в камеру хранения было невозможно, так как из-за угроз терроризма в Европе эти камеры были запрещены. Мне пришлось таскаться с нашим немалым багажом и сидеть много часов, ожидая поезд во Францию. Как вы понимаете, после инфарктов мне это было категорически запрещено. В общем, на курорт я прибыл в далеко не лучшем состоянии. Правда, там уже оказался истинный рай. Мы с Катенькой гуляли по берегу осеннего моря, наслаждались морским воздухом и были счастливы.
Но радость от пребывания во Франции омрачалась моим плохим самочувствием. По всем прикидкам мне с каждым днём должно было становиться всё лучше и лучше, а на деле всё было наоборот. Каждый шаг мне давался с огромным трудом, в груди всё ныло и сжималось. В какой-то момент я уже не мог этого терпеть. Я вдруг понял, что мои ощущения ничем не отличаются от тех, что я когда-то пережил на сцене в Прибалтике. Мы пошли в местную больничку, где врачи сразу поняли, что со мной происходит. Но больничка эта была маленькая, в ней не было кардиологического отделения. Местные медики вызвали машину скорой помощи, на которой меня отвезли в огромный отличный госпиталь в Нанте. Там не стали тянуть, и уже через несколько минут я оказался на операционном столе. Мне вынуждены были поставить ещё четыре стента, так как предыдущие, прибалтийские, закрылись, и у меня опять функционировал лишь один сосуд на те же 40 процентов. Ещё день промедления, и сегодня некому было бы писать эту книгу. И опять Некто меня спас. Мы ведь не зря уехали во Францию, предпочтя её санаторию в России. В той же ситуации на родине я вряд ли бы выжил. Российские врачи были уверены, что моё выздоровление идёт чётко по плану. Они просто не понимали, что происходит с моим сердцем. И тогда этот Некто отправил нас с Катенькой туда, где про это всё понимали. Французские врачи остались очень довольны качеством сделанной в Прибалтике операции, но были поражены массе профессиональных неточностей, допущенных потом уже в России, в период моей реабилитации. Ещё раз повторяю: я ни в чём не виню российских эскулапов. Это их беда, а не вина. И не только их, а большинства российского народа, не имеющего возможности пользоваться достижениями современной медицины. Впрочем, это уже совсем другая тема.
