В самом низу дерева, у земли, он приказал мне расширить дырку. Кирилла послал на противоположный конец:
— Осторожно, однако, не стучи. Делай дырку поменьше этой и сиди тихо.
Мы удивленно смотрели на Яргуна, но тот, как ни в чем не бывало, продолжал распоряжаться:
— А ты, Петра, намотай на палку бересты, подожги и поднеси к нижней дырке. Дым потяни сквозняком. Соболь сибко-сибко не люби дым.
Мы сделали все в точности. Едва поднесли зажженный факел к нижнему отверстию, как сразу же на противоположном конце послышалось фырканье. Стремительно высунулась соболиная мордочка… Как только зверек показался весь, Яргун мгновенно успел обхватить его поперек туловища.
Красивый хищник, с мордой разъяренной кошки, с пышным шелковистым мехом и густой подпушью, был выкурен.
— Смотри-ка… Поймали! — восхищенно закричал Можелев. — Куда мы его теперь?
— В Ноглики, в питомник сдавай будем, — сказал Яргун, тут же соорудивший соболю намордничек.
Мы устроили соболя в чехле от спального мешка, и дальше он путешествовал вместе с отрядом.
Дошли до намеченной стоянки на участке работ. Базироваться здесь будем не более недели, но оборудовали свой выкидной лагерь капитально. Под палаткой убрали весь снег до самой земли, — выбрали ведрами, кастрюлями, отбросали лыжами. Палатку натянули на деревянный каркас и на низ положили тяжелые кряжи — чтобы не снесло ветром. Кряжи одновременно стали и опорами для нар-лежанок, на них положили тонкие жерди, накидали толстым слоем пихтовые и еловые ветки.
Ужин был давно готов, а Яргун, уведший оленей на пастбище, все еще не возвращался. Мы с Можелевым уже собрались идти на поиски, когда он бесшумно вошел в палатку, присел на корточки и молча закурил. Есть не стал, а выкурил подряд несколько трубок и тогда заговорил:
— Я ходи на широких лыжах в распадок. Ходи и не спеши. Я узнай, что в этих местах оленей не было. Снег хороший, иди и пой: «Ай-ай! Вай-вай!» Снег разрой руками и посмотри, сколько ягеля. Еды для оленей много-много… Но она лежи как под стеклом!
— Под зеркалом лежит? — лениво вставил Хамов. Я одернул его:
— Говори, Яргун.
— Я ходи вверх-вниз, много ходи, проверяй оленью еду под снегом. Везде толстая корка, лед… Плохо, однако.
— Лед под снегом?!
— Осень была сибко-сибко с дождями. Сразу после этого ходи сильный мороз.
— Совсем нет ягеля? Что же делать, Яргун?
— Пожалуй, по склонам олени раскопай. Но очень мало. Совсем мало.
Я отчетливо представил оленей, разбивающих в кровь копыта… Значит, старого оленевода не обмануло предчувствие: не одна беда — так другая. Значит, при каждой перебазировке нам тащить имущество на себе. Раз десять за зиму, на большие расстояния… Значит, мы не выполним объем работ.
